Леонид тихо закрыл дверь кабинета и посмотрел в потолок. Он решил не включать свет, а насладиться полумраком. Из открытого окна пахло Крещатиком. Но если не выглядывать наружу, можно было представить, что находишься в приличном городе.

Сняв пиджак и украсив им спинку поскрипывающего кресла, Леонид, полностью погруженный в мысли, принялся вертеть в руках карандаш.

Спустя десять минут он понял, что в кабинете есть кто-то еще.

На кушетке слева от рабочего стола лежала пожилая женщина. Ее тело обтягивало серое платье чешского производства, купленное еще в семидесятые годы. Ноги - стоптанные черные полуботинки. Руки скрещены на груди, правое запястье обтягивает простенький браслет. Водянистые голубые глаза и редкие волосы соломенного цвета. На лице -застывшее смиренное выражение.

- Ооооо...., - только и смог вымолвить Леонид.

«Клавдия Семеновна», было написано на блокнотном листке, лежавшем за головой женщины.

- Очень, очень приятно, моя дорогая! - неожиданно высоким голосом вскричал хозяин кабинета, расслабив узел галстука из тонкой шерсти. - Что же вы притаились там, любименькая моя?

Леонид, улыбаясь, встал из-за стола.

- Хотите выпить? - облизнув влажные губы, он открыл бутылку подаренного виски и наполнил два советских граненых стакана.

- О давлении не волнуйтесь! Какие наши годы, миленькая! - Леонид, кряхтя, устроился возле гостьи и сделал первый глоток.

Леонид вылил немного виски на губы Клавдии Семеновны. Полуминутное молчание завершилось обжигающим поцелуем.

На шее Леонида бешено забилась артерия.

- Ну как же можно бабушек не любить! Это же лучшие люди! Сокровища мои! Я же все для них сделаю, для драгоценных! Заберу у всех деньги и им отдам! Мои бабушки дорогие каждый день икру черную будут есть, в меду купаться!

Леонид придвинулся и приобнял Клавдию Семеновну за варикозную щиколотку. На сиреневых колготах он нащупал почти незаметный шов.

- Что ж вы, Клавдия Семеновна, чулочки новые не покупали? Разве у вас пенсии не хватало, с доплатами-то нашими?

Леонид положил руку на ее грудь и стал ласкать левое ухо языком, настойчиво пытаясь добраться до мембраны Клавдии Семеновны, подразнивая ее мягким рокотом.

- Ведь все для вас делается, все для вас здесь, птичка родненькая.... - прошептал он. Затем подтянул голову Клавдии Семеновны и поцеловал ее в губы, исследовав шершавым языком полость рта, внутреннюю сторону щек и выдающуюся верхнюю челюсть. - Ведь вам, бабушкам и дедушкам, мало надо... Вот лишь бы о вас не забывали... Звонили почаще...

Сбросив полуботинки Клавдии Семеновны, Леонид стал мять ее ссохшиеся пятки. Его нос размазывал ярко красную помаду на щеке партнерши. Ее мягкие ягодицы податливо сжимались в потливых ладонях. Указательный и средний палец Леонида прошлись по пояснице и стали приближаться к ложбине с затаившимися моллюсками.

- Ты же моя любимая бабушка! Я же так тебя люблю! Ты же настоящая дева Мария! Я слышу, мне говорит об этом Бог!

Леонид привстал, расстегнул ремень на брюках и, причудливо изогнувшись, начал снимать сорочку.

Заслышав стоны, работавшая в коридоре этажа шестидесятилетняя уборщица поспешила ретироваться.

Фото Михаила Огнева с сайта ljplus.ru