Текла бы моя жизнь и дальше без сбоев, если бы не позвонила подруга и, между прочего, не сказала: «Я тут взяла Матвея Ганапольского почитать. О журналистике. Толька начала, вроде, и интересно». И вот уже вечером, отогреваясь в уютном «Гугле» от неожиданно пришедших в наш тропический климат морозов, я мучилась вопросом: что бы такое почитать, чтобы быстро, безболезненно и, желательно, без последующих изменений жизненных векторов?

Здесь Ганапольский возник снова.

Признаться, как и многие мои молодые коллеги, я чувствую легкие трепет и пиетет к некоторым именам, чьи творческие биографии создавались на срезе советской и постсоветской эпох. Матвей Юрьевич один из них. Его светлый образ в моем воображении помутнел лишь раз - после прогрaммы «Свобода слова», где наш герой неожиданно сорвался на хамство. Причем не на европейское либеральное, а довольно-таки по-соседски знакомое империалистическое. Но это дело прошлое. Его персона и дальше в моем сознании стояла на постаменте с табличкой «Принципиальный. Умный. Демократичный».

И вот передо мною 300 честно и бесплатно скачанных в интернете страниц с почти гастрономическим названием «Кисло-сладкая журналистика». Очевидно, aвтор, как опытный психолог, таким оглавлением рассчитывал одним лихим махом захватить и аудиторию невнимательных кулинаров ‑ аматоров. Может быть.

Главной же мишенью Ганапольского оказались начинающие журналисты. Видимо, автор не верит в журналистское образование как таковое, ибо, по собственному признанию, он пишет для зубных техников-филологов-юристов и кого угодно еще, кто вынашивает план покорения журналистики. Странно, но Матвей так не сказал: «Для начала поступите в специальный вуз», нет, он советует сначала написать заметку о будоражащем вас событии и идти с ней к редактору. Если тот откажет, не сдаваться, а идти к следующему. Урок настойчивости, пусть и не новый, но, по крайней мере, никогда не лишний. Удивительно даже не это.

«Я так понимаю, что мне и далее придется гнить в этой глуши», - трагично сказала жена. Ключи от спортивного мерседеса нервно дрожали в ее руке, а ее чудесная фигура, которая меня всегда волновала, неплохо смотрелась на фоне голубой воды домашнего бассейна с подогревом».

Вот так с первых страниц известный журналист погружает нас в мир дорогих вещей, которые окружают лирического героя и его, очевидно посещающую тренажерный зал, жену. На этом месте я немного завертелась в кресле и проверила имя автора текста. Мне показалось, что у меня дежавю. Ибо в колонках и блогах многих светских хроникеров/редакторов гламурных изданий Киева часто можно встретить на двух-трех страницах  сжатую опись купленной/проданной движимой/недвижимой собственности или их, расписанный по минутам, интенсивных отдых на островах. Так, случайно. Между прочим. «Жду не дождусь, когда поменяют резину на моем новом БМВ» или «Меня спасает одна мысль - скоро я поеду на рождественскую ярмарку в Кельн». Такими трогательными стремлениями журналистских ранимых душ в мир осязаемых ценностей нашу публику не удивишь.

Но ведь Ганапольский - это другой  формат. Его цель ‑ не отвернуть как можно удачнее борт пиджака, чтобы все увидели производителя, его функция для неокрепших журналистских сознаний находится где-то посередине между просветительской и образовательной.

Я продолжила чтение, рассмотрев эпизод с женой лишь как небольшую рытвину на пути к великой публицистике. Но на этой же странице меня ждала еще одна оплошность, грозящая превратиться в серьезную ухабину.

«Поцеловав меня, жена упорхнула, по всей видимости, гнить с подружками в местном, но весьма дорогом ресторане»

Дальше признаки того, что ничто человеческое Ганапольскому не чуждо, посыпались на меня градом.

«Я лично знаю только два таланта моей дочери - выжимать у меня деньги на вечеринки и сбегать вечером из дома со своим мотоциклистом».

«Но особый случай ‑ это совместная поездка жены, дочери и тещи на автомобиле. У них играет радио, и когда они пытаются найти другую станцию, то нажимают все кнопки. Но только не те, которые на самом радио.

Вспыхивает свет, брызгает вода, открывается и закрывается крыша. После того как три часа они слушают случайно пойманные китайские народные мелодии, приехав домой, они обвиняют меня, что я купил неправильный приемник. Другое дело я», ‑ делится с читателем забавными бытовыми сценами журналист.

Как вы, наверное, заметили, львиная доля юмора в книге построена на благодатной теме семейных отношений. Возникает вопрос почти экзистенциального масштаба: что делает просвещенный и одаренный герой книги, в котором легко угадывается профиль Матвея Юрьевича, с такими материально озабоченными людьми?!

Идем дальше.

Еще одним персонажем, которому достается от Ганапольского, является «одноклеточное существо, заполненное силиконом». Как вы понимаете, этот герой отрицательный. То ли содержимое тела не дает ему покоя, то ли у автора с инфузорией личные счеты, но это несчастное существо женского пола, которое, по догадкам, работает поп-звездой, журналист вспоминает крайне часто.

Теперь о приятном.

Такого в книге ровно половина. Это все, что НЕ о домочадцах героя, что НЕ его личные бравые истории, заканчивающиеся триумфальной одой себе талантливому, и все, что НЕ о деньгах. О них, как правило, журналисты шутить не умеют в принципе.

Остается для прочтения вполне приличный кусок о западных журналистах, об опасностях профессии, прямом эфире, образе журналиста в кино и еще много удачных цитат или собственных мыслей, не покушающихся на остроумный юмор.

Особенной привлекательностью обладает рецензия на книгу, написанная Виктором Шендеровичем. Непринужденная лесть, она выдает секрет дружеских отношений между автором и рецензентом.

Откровенно говоря, читать работы кумиров всегда непросто. Ведь так хочется, чтобы они оставались на пьедестале. С Ганапольским получилось нечто схожее. Увы, мой личный пантеон журналистов-кумиров прошлых лет теперь слегка видоизменится, а надпись на табличке под его именем я, пожалуй, сменю на менее громкую.

Фото - warsh.livejournal.com