Мы продолжаем цикл рассказов об истории пропаганды, истоки которой уходят еще к Первой мировой войне. И сегодня рааскажем о том, как воспринималась пропаганда непосредственно на фронте, в окопах.

Вальтер Николаи — выдающийся немецкий разведчик, начальник Разведуправления германского верховного командования во время Первой мировой войны. В своих воспоминаниях он уделил много внимания состоянию немецкой пропаганды и пропаганды противника... Приведенный отрывок дает  не только живую картину восприятия пропаганды рядовым солдатом Первой мировой войны, но и серьезный ее анализ.

История четвертая. "Летучки "от врага

Во время мировой войны стало вполне ясно, какие гигантские результаты может дать правильно поставленная военная пропаганда. К сожалению и тут изучать дело приходилось на примерах деятельности противной стороны, ибо работа Германии в этой области была более чем скромной. У нас почти полностью отсутствовала какая бы то ни была просветительная работа. Это прямо бросалось в глаза каждому солдату. Для меня это был только лишний повод глубже задуматься над вопросами пропаганды.

Досуга для размышлений зачастую было более чем достаточно. Противник же на каждом шагу давал нам практические уроки.

Эту нашу слабость противник использовал с неслыханной ловкостью и поистине с гениальным расчетом. На этих образцах военной пропаганды противника я научился бесконечно многому. Те, кому сие по обязанности ведать надлежало, меньше всего задумывались над прекрасной работой противника. С одной стороны, наше начальство считало себя слишком умным, чтобы чему бы то ни было учиться у других, а с другой стороны, не хватало и просто доброй воли.

Да была ли у нас вообще какая бы то ни было пропаганда?

К сожалению, я вынужден ответить на этот вопрос отрицательно. Все, что в этом направлении предпринималось, было с самого начала настолько неправильно и никудышно, что никакой пользы принести не могло, а зачастую приносило прямой вред.

Наша «пропаганда» была по форме непригодной, а по существу совершенно шла вразрез с психологией солдата. Чем больше мы присматривались к постановке пропаганды у нас, тем больше мы в этом убеждались.

Так, например, было совершенно неправильно, что германская и австрийская военная пропаганда в юмористических листках все время пыталась представлять противника в смешном виде. Это было неправильно потому, что при первой же встрече с реальным противником наш солдат получал совершенно иное представление о нем, чем это рисовалось в прессе. В результате получался громадный вред. Солдат наш чувствовал себя обманутым, он переставал верить и во всем остальном нашей печати. Ему начинало казаться, что печать обманывает его во всем. Конечно, это никак не могло укреплять волю к борьбе и закалять нашего солдата. Напротив, солдат наш впадал в отчаяние.

Военная пропаганда англичан и американцев, напротив, была с психологической точки зрения совершенно правильной. Англичане и американцы рисовали немцев в виде варваров и гуннов; этим они подготовляли своего солдата к любым ужасам войны.

Английский солдат, благодаря этому, никогда не чувствовал себя обманутым своей прессой. У нас же дело обстояло как раз наоборот. В конце концов, наш солдат стал считать, что вся наша печать — «сплошной обман». Вот каков был результат того, что дело пропаганды отдали в руки ослов или просто «способных малых», не поняв, что на такую работу надо было поставить самых гениальных знатоков человеческой психологии.

Полное непонимание солдатской психологии привело к тому, что немецкая военная пропаганда стала образцом того, чего не надо делать.

А между тем уже у противника мы могли бы научиться в этом отношении очень многому. Нужно было только без предрассудков и с открытыми глазами наблюдать за тем, как в течение четырех с половиной лет, не ослабляя своих усилий ни на одну минуту, противник неустанно бил в одну и ту же точку с громадным для себя успехом.

До 1916 года сбрасывание газет и листовок на французском и немецком языках, имевших целью поднять настроение, возбудить своих сограждан в оккупированных областях и подавить настроение немцев, производилось исключительно летчиками. Так как верховное командование рассматривало эти действия, как не входящие в состав военных операций, и соответственным образом поступало с пойманными летчиками, виновными в сбрасывании пропагандистской литературы, то на место летчиков был поставлен сбрасывающий воздушный шар. Он был сконструирован наподобие шара, предназначенного для сбрасывания разведывательных средств. Дальность полета его была, однако, больше и доходила к концу войны до 600 километров. Шары долетали, благодаря этому, до самой Германии и попадали главным образом в северо-восточную промышленную область. Каждый шар нес до 400 газет.

Сбрасывание происходило автоматически небольшими пачками при помощи тлеющего зажигательного шнура, пережигавшего поддерживавшую нить. Для населения Бельгии и Франции сбрасывали, главным образом, новые французские газеты, подложные номера «Газеты Арденн», а также специально составлявшиеся летучки вроде «La voix du pays», «Courrier de 1'air»... Летучки, предназначавшиеся для германских войск, содержали призывы к перебежке, забастовке и революции. Подложные номера немецких газет изображали состояние на родине в возбуждающем свете. Подложные письма германских военнопленных во Франции и в Англии, а также изображения завидного будто бы обращения в обеих странах с германскими военнопленными имели целью побудить германских солдат к перебежке, а возбуждающие изображения должны были разлагающе действовать на настроение германских войск.

Чем дольше отдельным германским дивизиям приходилось находиться в бою, тем дольше подвергались они влиянию сбрасываемых летательными аппаратами летучек, тем больше способствовали этому влиянию увеличивающиеся невзгоды. Но и во время отдыха дивизии не избегали этого влияния, так как имели больше досуга для углубления в сбрасываемые печатные произведения. В июле 1918 года одна из армий сдала 300.000 неприятельских летучек. Количество не сданных должно было быть также немалым.

На французское и на бельгийское население сбрасываемые летучки действовали сильно с самого начала. Листки припрятывались со страстной жадностью и хранились как сокровище. Но бывало и так, что благоразумные лица из французских гражданских властей заботились о выдаче возбуждающих прокламаций, стремясь избежать необдуманных выступлений, которые должны были бы навлечь на население тяжелую беду. Как бы то ни было, воздушная пропаганда создавала в населении достойную восхищения уверенность в победе, оказывавшую подавляющее впечатление на часть германских военнослужащих, в особенности, когда они сравнивали ее с подавленным под влиянием неприятельской пропаганды и других воздействий настроением у себя на родине.

Источник:Вальтер Николаи.    

 Дуся                                    Фото: плакаты и карты периода Первой мировой войны