В конце прошлой недели у всех на устах было интервью журналиста российской «Новой газеты» Павла Каныгина с пленными служащими Главного разведуправления РФ. Интервью, безусловно, неплохое, однако украинские издания незаслуженно обошли вниманием Савика Шустера, который в тот же день тоже выпустил материал с сотрудниками ГРУ, появившийся в эфире программы «Шустер Live» на телеканале «112». Самое обидное, что Каныгин обскакал Шустера на каких-то несколько часов, и в результате вся слава среди украинских читателей досталась ему. А ведь Савик ничем не хуже.

Если учесть, что Шустер нынче не так часто берет интервью, посмотреть на его поведение в палате у российских военных мне было особенно интересно. На мой взгляд, получилось неплохо – было видно, что Савику неловко задавать некоторые вопросы, он тщательно подбирал слова. Надо сказать, я ожидала двух крайностей – либо излишне жесткого интервью, попахивающего допросом, либо, наоборот, преувеличенной эмоциональности и сочувствия. Однако ни того, ни другого не произошло. Шустер явно сочувствовал своим визави, но вполне умеренно, в то время как от интервью Каныгина местами начинало подташнивать. Я, конечно, все понимаю – соотечественники, то да се, – но нельзя же чуть ли не утирать сопли людям, даже не понимающим, в чем проблема и что плохого они сделали, приехав заниматься разведкой на территории чужого государства. Впрочем, один минус у Шустера был: поза а-ля сиделка у постели больного – это все же излишне.

 Самое замечательное, конечно, то, что оба российских офицера искренне не понимают, почему они фигурируют как террористы и отрицают, что приехали в Украину убивать украинских военных. К примеру, фрагмент беседы с капитаном ГРУ РФ Евгением Ерофеевым. Это к вопросу о каше в головах кадровых военных.

– Вам должны сформулировать обвинение и меру пресечения. Террористическая деятельность. Вас это…

– Смущает.

– Потому что срок большой или потому, что вы этим не занимались?

– И срок большой, и не занимался. Терроризм для меня – это подрыв поезда, самолета. Ну, тут такие законы, наверное. Пока по этому поводу ничего не могу сказать. Адвокат ко мне приходил, работаем по этому вопросу.

– Значит, вы никого не убивали. Но Александр, когда описывал ситуацию, говорил, что третий человек, который был с вами, имел при себе снайперскую винтовку.

– Нет, она была у меня. Но из нее никого не убивали. Третий человек – он слился, наверное. Я стрелял, когда убегал. Но вряд ли попал.

– Что бы вы предпочли – открытый суд в Украине или обмен?

– Конечно, обмен. Честный обмен. Потому что много пленных находится в «ЛНР», «ДНР», которые тоже хотят домой, их ждут дома родители, семьи. И это вполне стандартная ситуация, обмены происходят регулярно. Я хотел бы попасть под обмен и оказаться дома, с родителями, женой, ребенком.

То, что посольство со мной никак не связывается,конечно, немного подкашивает душевные силы. Руки немножко опускаются, в голову лезут плохие мысли. Может, сейчас шумиха немного уляжется и что-то решится.

– Да, но если будет обмен, вы вернетесь на Родину... Какое к вам там будет отношение?

– Хороший вопрос.

– И, тем не менее, лучше обмен?

– Пока – да.

 Интервью с сержантом ГРУ РФ Александром Александровым еще более печальное. Надо сказать, на часть вопросов российские военные отвечали практически одинаково. 

– Ради чего люди едут воевать в Украину – ради денег, ради идеи, ради приключения?

– Вы знаете, я не сказал бы, что из-за денег. Зарплата не изменилась – что в командировке, что так. Больше по приказу. Для некоторых армия – это все-таки способ жить нормально, обеспечивать семью, кормить детей. У многих же дети, жены, а армия дала им стабильный постоянный заработок. Конечно, может, какой-то прцент и есть идейных. Может, кто-то едет и за приключениями – каждому в голову не залезешь.

– Скажите, а погибших россиян много?

– Достаточно.

– И вы об этом знаете? Я имею в виду не вы лично, а люди, ваши сослуживцы? Они об этом говорят, обсуждают, понимают уровень опасности?

– Конечно, понимают. Ну, я надеюсь, что понимают уровень опасности.

– Александр, если будет суд, против вас выдвинут обвинение в организации терроризма. Как вы относитесь к такому мнению?

– Конечно, террористом я себя не считаю.

– А кем вы себя считаете?

– Разведчиком. Выполняю задачи по приказу, не по своей прихоти.

– Но вы понимали, что находитесь на чужой земле, а на чужой земле все может произойти. И, в принципе, вы ведете боевые действия против другого государства? Или так вопрос не стоял?

– Он не стоял, потому что был приказ первыми не стрелять, линию соприкосновения не пересекать.

– Мне сложно понять: вы смотрите, куда одна сторона стреляет, как себя ведет другая сторона, и кому вы это докладываете?

– Начальству.

– Начальству где?

– Которое находилось в Луганске.

– А в Луганске большая российская база?

– Там, где мы жили, я не сказал бы, что большая. Там еще есть какие-то части, я не знаю.

– Александр, что вы предпочли бы – открытый суд в Украине или обмен?

– Честно – конечно, хочется домой. К родным, к жене.

 В общем, не хуже Каныгина. А на цитаты расстащили именно его.

Муся

Фото: YouTube.com