Месть «недорепера»

Коллеги, предупреждаю: это дружеский шарж, не более. Просто мне предложили в течение дня принять участие в некоем шутливом тематическом конкурсе. Мне достался на растерзание Олег Кензов, поэтому... Кто в теме - тот поймет. Некоторые имена изменены в целях... Ну, вы поняли)

Думаю, нет надобности объяснять, что к 8-му эфиру фирменный певец OKENZOV готовился по-особенному. Это для него - Сталинград, Ватерлоо и вообще - "последний день Помпеи". Пережить ТАКОЕ практически не удавалось никому. Надежду на спасение давал бонус, который ему пообещали на СТБ за едва не отрезанный палец. И Олег решил не тянуть с этим, вытребовать компенсацию сейчас, вдруг потом получится как с Санькой Кривошапко - обещали SONY, а подсунули Настасью и, прости господи, Медянскую...

В качестве бонуса ОлежО выторговал себе «помощь друга» для исполнения хотя бы одной песни. Этим другом он назвал свою кумиршу Розалин Санчес.

Сначала у всех оргов вместе взятых языки одеревенели... Но смекалистая Милютикова решила сэкономить на приглашенной звезде. На этот эфир она планировала завлечь саму Примадонну, но та уже вступила в жесткий торг: мол, вообще-то мне в этот вечер как раз назначено в кабинет планирования семьи... Но если уж вы будете так любезны... Милютикова любезной быть не могла. Поэтому идея с Розалин ей чем-то приглянулась...

...Итак... ОлежкО... В ярких пляжных шортиках, с оголенным торсом, в шлепках и с небрежно перекинутым через запястье банным полотенцем запевает он в полюбившейся уже (до визга малолеток) манере:

Заказала ОНА жизнь красивую,
А я выполниЛ тот заказ.
Отчего ж печаль негасимая,
Отчего ж тогда соль из глаз?
Отчего ж тогда соль из глаз?

...из его глаз действительно брызжет прозрачная жидкость. Брызжет далеко - прямо на задумчивое лицо и на закушенную нижнюю губу СерСо. СерСо вздрагивает... Ошалело смотрит по сторонам, слизывает с губ каплю и... его тихое рыдание выдают лишь подергивающиеся хрупкие плечи. «Нет, все же он Артист...» - шепчет он.

...Начинается  проигрыш... то ли на инглише, то ли на ломаном русском вступает Розалин, внезапно возникшая из темного правого угла сцены. Нечетко проговаривая слова, она твердой уверенной походкой *опытной модели* дефилирует по самому краешку сцены, сдирает поочередно красные лаковые перчатки, одна из которых летит в лицо опешевшему Сереге (мы-то знаем, о-о-о-о-о-о... КАК он неровно дышит к мулаткам...). Со второй перчаткой случается неожиданность: траектория сама собой вдруг бесовским манером изменилась, и перчатка прямиком угодила в башню, сооруженную пару часов назад искусным парикмахером на голове ослепительной ведущей. Башня рушится, из-под шиньона ведущей на сцену с грохотом падает нестандартной формы баночка (скорее всего, из-под кабачковой икры, съеденной голодными гримерами во время прошлого суперсложного эфира. А может, из-под сгущенки Олежки - тсссс, это секрет...). Окси не тушуется. Раскачивая роскошными бедрами в такт пению Розалин, она томно присаживается поближе к банке, по-русалочьи накрывает ее волосами, делает «глаза» залу - но, понимая, что за этим спектаклем сейчас никто вообще не наблюдает, быстренько хватает баночку и закладывает туда, что раньше в народе принято было называть пазухой. Операторская камера случайно выхватывает в кадр значительно увеличившуюся правую грудь Окси. Оптика не выдерживает такого напряжения и взрывается... примерно так, как должно было взорваться то злополучное стекло, поранившее нашего героя...

...Но ОлежО и Розалин ничего этого не видят. Пока Окси преодолевает свой форс-мажор (выпятив в зал левую грудь, нервной трусцой она пробирается к кулисам...), на переднем плане ОлежкО и заморская дива честно работают. То, что пробормотала Розалин, теперь уже он выдает своим фирменным репчиком, а коста-риканская дива в это время дает стрип-жару «у стойки», которую изображает сам Томальченко.

Олег речитативит:

ОНА скроена из окраины,
Стала в центре жить - нечем дышать!
Вкруг НЕЕ дома - стены каменны,
От себя бежать - не сбежать.

В это время разомлевший хореограф окончательно «поплыл» от близости к практически голой Розалин. Такого с ним не было давно... Он отвык от настоящих эмоций, да еще таких по-настоящему взрослых... Не сдержавшись, он вдруг сильно ущипнул Розалин... «ФАК!!!» - взвизгнула та и залепила ему оплеуху. В тот же миг она села на шпагат, дотянулась до одиноко валявшейся перчатки и, схватив ее, буквально в то же мгновение оказалась подле Сереги, третью минуту недоверчиво обнюхивающего вторую перчатку... Дива бесцеремонно выхватила ее и начала стегать нею Серегу по физии с криками: «О, МАЙН ГОТ! Ю КЕН ШИТ ПЛАГИАТ, САЧЕ ШИП! ТЫ УКРАЛЬ ПЕСНЯ У ПРИМАДОННА!»

В зале начинается шум и неразбериха. Большинство недоумевает и возмущается, меньшинство тихо плачет... Они предчувствуют: их кумиру сегодня на сцене уже делать нечего...

Драка в зоне жюри разгорается все жарче. «И ты еще сметь моего друха называть недорепер!» - кричит Розелин, ухвативши Серегу за уши...
Собрав остаток сил, будто раненый зверь, Серега вырывается из цепких пальчиков горячей мулатки и «рвет когти» прямо к рубильнику...
Гаснет свет. Пауза. Почти мертвая. «Мама, я боюсь» - кажется, это басит Елизавета Иванцив.

Но!.. Уже через минуту-другую яркое зарево полыхнуло в зале. И все на той же сцене в роскошном наряде, в блестках, с широким поясом в плаще, очень сильно напоминающем что-то из раннего гардероба «самого красивого мужчины России и Болгарии» стоит Няшечка, Бусинка и, что немаловажно, представитель все тех же болгарских кровей ООООООЛЕЕЕЕЕЕЕЕГ КЕЕЕЕЕЕЕЕНЗООООООООВ!!!
И голосом, который каждая из вас, мои дорогие, может вообразить, он приступает к следующему куплету пугачевского шедевра.

Пусть артисТ ТЕПЕРЬ стал я известный,
На виду - не иголка в стогу.
Но, была не была, буду жить, как всегда,
А иначе я петь не смогу!

Но, была не была, буду жить, как всегда,
А иначе я петь не смогу!

 ...Зал встал, подпевая. СерСо рыдал. Кондратюк вертелся так, что световые зайчики, отскакивающие от его очков, мелькали повсюду. Елка лежала без чувств, но на нее уже давно никто не обращал внимания... А Розалин... Розалин в это время смыла волшебный грим, нахлобучила рыжий парик, набросила широкую сиреневую накидуху и вышла к публике в бело-голубых босоножках на толстой подошве...
Зал взвыл. Примадонна бережно взяла Олежу за руку (да-да, за ту самую...) Следующий куплет они спели дуэтом:

Я актерского роду-племени,
Крылья слабые, но лечу.
Не хочу уйти раньше времени,
Позже времени - не хочу.
Позже времени - не хочу.

...там были еще какие-то слова. Но зал их уже не слышал. Овации. Бурные овации, друзья мои...

ЭПИЛОГ (или ПРОЛОГ - кому как нравится, Лайме так вообще было по барабану)   
...Закрывшись в туалете на швабру (25+ помнят, как это делается), совсем по-детски плачет, размазывая кулаком слезы по лицу, главный репер развалившегося Союза. В руках у него мятый листочек. «Ну вот же, вот же - одна только строчка... Одна... И ту переделал... Да нет, только слово... Одно слово... за что?.. Обидно...» Начинает напевать:

Я вырос на окраине рабочей городской...
...В туалет заходит ОлежкО. Высокий, статный, красивый... Херой. Куда там поникшему судье... "Слышь, Васильич, не обижайся, - произносит OKENZOV. - Ну их, этих баб... Ни хрена они в репе не понимают... Давай споем, а?.."

...последний автобус пыхтел у авиантовской проходной и тревожно бибикал. Хромой сторож бродил по опустевшим закоулкам и никак не мог понять, откуда раздается пугачевское: "Знаю, милый, знаю, что с тобой... и мы еще споем... ла-ла-ла-ла... ла-ла-ла-ла...."