Как Ольга Фреймут чуть не поселила в своем доме одну из «пацанок» и что еще остается за кадром реалити
Уже в эту среду, 21 февраля, на Новом канале состоится премьера третьего сезона популярного реалити «Від пацанки до панянки», снятого по британскому формату From Ladette to Lady. Это новый этап существования проекта, поскольку зрителей ожидает немало изменений. Как минимум, новый преподавательский состав: директор Школы леди Ольга Фреймут и ее коллеги – стилист Ирина Дюденко и преподаватель ораторского искусства Андрей Бурлуцкий. Чего еще ожидать зрителям и что осталось за кадром – узнавал «Детектор медиа» на презентации нового сезона.
Создатели проекта обещают ужесточение условий для «пацанок»: более сложные испытания, более серьезные воспитательные разговоры и не только разговоры. А еще, если верить видеоотрывкам, которые показали на презентации, нас ожидает много слез, чья-то свадьба и невероятно трогательные истории участниц. Скорее всего, создателям реалити таки удастся вызвать у зрителей высокий градус сочувствия к новым «пацанкам». Их в этом сезоне будет тринадцать. Рокерши, безработные, матери-одиночки, с уголовным прошлым – все они в процессе развития шоу должны превратиться в «леди».
Алексей Гладушевский
«Еще во времена первого сезона "Від пацанки до панянки" у меня был один вопрос: а чего им надо помогать? Они же не хотят меняться! По крайней мере, мне так тогда казалось. Потом кто-то из выпускниц Школы панянок все-таки менялся, и я этому очень радовался, – признался на презентации генеральный продюсер Нового канала Алексей Гладушевский. – В этом сезоне все наоборот. Я полностью изменил свое мнение. Когда я посмотрел на девчонок, понял, что это действительно какие-то на голову не налезающие истории – драмы наших героинь. И я понимаю, что практически у каждой из них есть шанс измениться».
Генпродюсер Нового канала отдельно обратил внимание на смену преподавательского состава Школы: «Команда предыдущих сезонов, как мне казалось, навязывала какие-то свои ретро-истории, которые, возможно, не каждой молодой девчонке вообще нужны. И то, что привнесла своим появлением на проекте Ольга Фреймут и новые эксперты – это та самая свежесть мысли. Современная панянка – это не какие-то там ретроградные манеры, а современная selfmade woman, которая сама может решать, как ей строить свою жизнь. А мы просто на примерах наших экспертов даем участницам возможность сделать какие-то выводы».
Новая директриса Школы леди Ольга Фреймут
Как оказалось, современная панянка Ольга Фреймут, кроме всего прочего, отличается от предыдущей директрисы Школы леди Татьяны Терсеновой-Заводовской еще и повышенной переживательностью по поводу судьбы участниц. Только во время презентации телеведущая несколько раз попыталась пристроить участниц третьего сезона проекта на работу. «Аня, вы не хотите взять к себе девочку на проект? – спросила она, увидев, что в зале появилась Анна Жижа – главный редактор проекта «Ревизор». – Очень хорошая девочка». Несколько раз Ольга даже к присутствующим журналистам обратилась, мол, если у вас на примете есть какая-то работа, обязательно присмотритесь к «пацанкам»: одна из них – прекрасная актриса, как оказалось, другая – вполне может стать телеведущей. В конце концов, Фреймут призналась, что одну из участниц чуть не поселила в доме, где живут няни ее детей. Девочка искала работу в Киеве, при этом ей было негде жить, вот телеведущая и решила помочь. Правда, здесь запротестовал супруг Фреймут – генеральный директор Нового канала Владимир Локотко.
Алексей Гончаренко
Кстати, если у кого-то возник вопрос, является ли совпадением то, что Ольга вернулась на Новый канал, руководимый ее супругом, то вот вам ответ от Алексея Гончаренко – руководителя Friends Production, которое снимает реалити по заказу Нового канала: «Почему вообще возникла такая идея (пригласить Ольгу Фреймут. – Ред.)? В какой-то момент мы поняли: человек, который представляет нашу телевизионную Школу панянок, сам должен быть адептом и показателем всех этих принципов, которые он декларирует. Мы уже научились создавать телевизионные мифы, сказки, делать с помощью телевизионных инструментов и хитростей из человека чуть больше, чем он есть на самом деле – чуть красивее, чуть умнее. Но все-таки, в каком-то энном кадре, интуитивно наши зрители это чувствуют. Возникает некоторая натянутость. В новом сезоне Ольга, у которой практически нет возрастной дистанции с участницами, как у представительницы другого поколения, действительно становится такой role model – примером, к которому девочки должны стремиться».
А сама телеведущая призналась, что и не думала менять место работы, пока не поступило такое заманчивое предложение от создателей реалити «Від пацанки до панянки»: «Для мене цей проект – виклик. Я сиділа собі спокійно на успішному каналі з двома одиничками. І все було добре. І тут раптом спокусниці подзвонили і сказали: "А пішли до нас?". І все, я вже не знайшла собі спокою. Коли дівчата донесли Олексію, а потім моєму чоловікові – Володимиру Локотку, що я підходжу як директриса, Володя так подивився на мене і каже: "Ти розумієш, що це – епізодична роль? Ти ж не звикла бути в епізоді". А я йому: "В такому епізоді мені бути за велику честь". Можу тепер сказати, що ці учениці стали частинкою мого життя».
Создатели проекта отметили, что в этом сезоне рекордное количество «пацанок» с детьми – четверо. Так же четверо – воспитанницы детского дома. Новый сезон создатели анонсируют как на редкость душевный, цепляющий и вспоминают разные трогательные моменты из жизни участниц. Так что же эти девушки вообще делают на проекте «Від пацанки до панянки», раз уж они такие милые, трепетные и трогательные? С этим вопросом я отправилась к руководителю реалити Яне Федосенко, шеф-редактору Елене Кричковской и главному режиссеру проекта Виолетте Здоренко. Уж кто, как не они, знает, как на самом деле обстоят дела.
Виолетта Здоренко, Яна Федосенко и Елена Кричковская (слева направо)
– Девочек так хвалили сегодня, что создалось впечатление, что они – какие-то ангелы, спустившиеся с небес, – сразу поняла, о чем мои терзания, Елена Кричковская. – Конечно, в целом все иначе. Базовый параметр, по которому мы отбираем героинь, у нас неизменен. Это девушка, которая губит свою жизнь теми или иными способами, абсолютно не умеет презентовать себя в обществе как воспитанную, женственную девушку, и, в конечном счете, это та, которую нужно спасать. Проблемы участниц этого сезона ничуть не меньше, чем у других, уровень их запущенности, тяга к вредным привычкам – все это ничуть не меньше, чем в других сезонах.
Что по-другому у этих девушек, на что все так активно откликнулись? Общая атмосфера. Вот второй сезон по какой-то общей атмосфере был циничный – и этот цинизм шел именно от девочек. Они сами не особо верили в то, что им действительно можно помочь – настолько были разочаровавшиеся в жизни. А в этом сезоне к нам пришли невероятно мотивированные девочки. При этом, подчеркну, с полным набором того плохого, что обычно бывает в наших «пацанках». Но с большой надеждой и верой в то, что они могут поменяться. А это так вдохновляет: и нас, и их самих. Поэтому сезон получился просто светлее.
– Изменился преподавательский состав – изменился некий подход к воспитанницам Школы панянок. А конкретно в вашей внутренней работе изменилось что-то в подходе, принципах работы?
Елена Кричковская: Да, безусловно, вначале нам нужно было найти новый подход, мы перестраивались. В новом сезоне, как оказалось, у нас совершено другой уровень вовлечения преподавателей. Я ни в ком случае не говорю ничего плохого о предыдущей тройке преподавателей – мы очень довольны сотрудничеством. Но это просто шаг в другом направлении. Ольга Фреймут просто горела участницами, рвалась к ним буквально каждую свободную минуту. Мы иногда даже останавливали ее. Например, у нас девочки были на диете, а Ольге настолько хотелось их порадовать, что она звонила и спрашивала нас: «Можно, я привезу сладости?».
Яна Федосенко: Бывало такое, что она, по доброте душевной, им что-то обещала, а мы уже были вынуждены как-то выходить из ситуации. Ирина Дюденко переживала за девочек ничуть не меньше. Был такой эпизод в нашем с ней общении, когда мы должны были разговаривать о каких-то чисто организационных моментах, но очень долго не могли перейти к этим вопросам – она мне все рассказывала о каждой девочке, что с кем произошло, как кто отреагировал… Это наиболее эмпатичные преподаватели, которые автоматически прониклись к участницам. Дело не в том, какой была предыдущая команда, просто здесь суть в самой личности.
Елена: Нужно сказать, что вот такое сокращение эмоциональной дистанции между участницами и преподавателями дало очень большой плюс. Девочки очень верили и доверяли им. И вот мне как-то позвонили из промослужбы – им нужны были какие-то фрагменты видео. И они меня спрашивают: «А есть у вас видео, в котором девочки как-то некрасиво ведут себя по отношению к преподавателям, где они им хамят и грубят?». А я понимаю, что нет. Потому что действительно эту тройку они уважали настолько сильно, что ни разу в их сторону даже не замахивались. Были выпады в сторону рядовых преподавателей, в сторону съемочной группы, естественно, но главная тройка – для них безусловный авторитет.
– То есть, для всех изначально Фреймут была авторитетом? Неужели не было никого, кто не считал бы ее достойным примером или хотя бы не очень любил?
Яна: У Ольги действительно есть определенный шлейф, определенный имидж, который не шел в разрез с нашими задачами, а, скорее, наоборот, усиливал. Это не просто женщина, которую надо узнавать, ей не нужно зарабатывать авторитет – он у нее уже есть изначально. Не скрою, участницы были очень удивлены, когда увидели другой преподавательский состав.
– Были у вас другие варианты преподавателей? Рассматривались другие кандидатуры?
Елена: Насчет Ольги Фреймут – мы сразу знали, что это должна быть она. Ну согласитесь, среди медийных людей Украины, украинских женщин, она наиболее соответствует званию панянки.
Елена: Если насчет Ольги мы сразу знали, что это должна быть она, то по остальным преподавателям у нас был довольно обширный кастинг. Мы долго думали. К счастью, канал нам подсказал, что это может быть мужчина. Мы как-то не рассматривали такой вариант. А ведь мужчина может научить многому, даже большему в некоторых вопросах, чем женщина. Тем более, Андрей Бурлуцкий, на котором мы в итоге остановились, – действительно профи, и по языковым техникам ему нет равных. А это очень важно для формирования образа.
Яна: В предыдущем сезоне он вел у нас один урок по сценречи – несколько девчонок в него просто влюбилось!
– А это уже дополнительный стимул…
Елена: Да, и мы поняли, что он нам очень подходит. Он умеет с участницами общаться, он не тушуется перед ними. Он может и поставить их на место, и подшутить над ними. Потом мы еще вспомнили об Ирине Дюденко – она тоже вела у нас в прошлом сезоне один урок дефиле и была очень классной на этом уроке, нам очень понравилось.
Яна: Дюденко стильная, современная. Она чуть старше, но это очень хорошо, что у нас преподаватели немного разные по возрастному критерию. И вот Ира выполняла функцию такого опытного, более зрелого человека.
- Уже с дистанции пройденного после съемок времени, можете сказать, что у вас не получилось в этом сезоне?
Виолетта Здоренко: Когда монтируем программу, в каждом эпизоде понимаем: «Блин, вот тут бы, может, чуть-чуть дожали бы, и было бы вот так, а вот здесь не пошли бы на уступки, и тоже было бы по-другому». Такие моменты есть всегда, и мы, на самом деле, очень самокритичны, всегда чем-то недовольны.
Яна: Обычно хочется подправить какие-то деталечки. Глобальных каких-то вещей я, пожалуй, не могу назвать. На самом деле, больше всего мы жалеем о том, что нам не хватает времени – даже на интервью хотелось бы иногда более внимательно пообщаться с участницами, более подробно. Это наша главная проблема – что в сутках всего 24 часа, а нам нужно еще хотя бы десять.
Елена: У нас очень насыщенный график: утром начинаются занятия, уроки, съемки сцен – и так целый день. И потом о впечатлениях о прошедшем дне девочки рассказывают уже ночью: и сами участницы к этому моменты уже уставшие, и журналисты, которые с ними пишут интервью, – тоже. Нам действительно не хватает времени.
– При этом ведь далеко не все из того, что вы делаете (даже в таком дефиците времени) попадает на экраны…
Виолетта: Я вам так скажу, самое интересное – то, чего никогда не увидит зритель, то, что происходит за кадром. Это самое интересное… Когда у девочек подозрения на беременность и мы покупаем им тесты, когда мы возим девочек в больницы, потому что у них каждые два дня какие-то проблемы.
Яна: Я расскажу вам, в чем заключаются эти проблемы. Девочки в какой-то момент думают: «О, класс, тут же возят в хорошую дорогую больницу! Так, что там у меня? Три тысячи лет назад у меня там где-то болело правое ухо…» И вот говорят нам: «У меня болит ухо!»
Виолетта: Да-да, и вот таких историй очень много. Самое интересное всегда происходит за кадром.
– Вы не думали снять бекстейдж? Фильм о съемках?
Виолетта: Такая идея у нас давно появилась. Но пока что она не находит поддержки. Мы всегда говорим, что если бы мы сделали своего рода making-of, это было бы даже более интересно, чем все остальное.
Елена: Да, у нас есть, что показать: как мы сидим в кустах в засаде и ждем, как отреагируют участницы на определенную провокацию.
Виолетта: У нас бывало всякое: и разбитые камеры, ушибы, травмы на съемочной площадке – все что угодно.
– Однако, вы смелая команда.
Виолетта: Да, но это все сложно только первое время, потом как-то налаживается все. И потом, у нас же операторы – мальчики, и в критических ситуациях они приходят на помощь. Помню, у нас был такой момент в прошлом сезоне – на съемках с Шер. Она не разрешала ее снимать, потому что она была не накрашена. И она при мне как давай в камеру руками замахиваться. Я ей говорю: «Тетя, вот этого делать не надо никогда». Ну я немножко грубее сказала, но смысл в этом. Но могу сказать, что девочки, когда чувствуют какую-то силу, они, конечно, останавливаются. Так что в критические моменты наши парни операторы на участниц реагируют – и те успокаиваются.
Елена: Они – люди, которые привыкли жить по законам силы. И у них это настолько отложено в голове, что участница, например, может послать журналистку. Тут у оператора не выдерживают нервы, он убирает камеру и говорит: «Не делай этого!». Раз – девочка понимает, что это ей говорит более сильный человек, тут же успокаивается.
Яна: Есть еще такой момент: поскольку мы очень близко общаемся с участницами, в какой-то момент замечаем, что у нас резко увеличивается лексикон. Словарный запас пополняется, и наши близкие это сразу замечают, когда мы вдруг начинаем активно использовать ненормативную лексику. Приходится тщательно контролировать процесс, потому что и вправду «с кем поведешься…». Участницы делают на проекте шаг вперед, а мы – чуть-чуть к ним спускаемся… (Смеется.)
– Как раз вы сами подвели к вопросу, который очень хотела вам задать: как ваши близкие переживают съемочный процесс? Как они вообще вас отпускают в этот котел?
Виолетта: Пока терпят. Не знаю, как, но терпят.
Яна: Наверное, им непросто. Но они понимают, что мы этим живем. Эта работа – любимая. Если бы она не была любимой, нас бы, наверное, на этом месте давно не было бы. А мы даже по ночам рассказываем родственникам все эти истории. Мои близкие, например, знают, что для меня важно, чтобы они это выслушали.
Виолетта: Вот нас спрашивали во время презентации, что самое сложное в съемках проекта. Так вот самое сложное – это то, что приходится переживать нашим близким. Именно на них – самая большая нагрузка. Девчонки очень много забирают энергии. И на съемочной площадке ты еще как-то держишься. Когда идут ссоры, конфликты, драки, когда ты во всем этом участвуешь – ты отдаешься туда. И вот возвращаешься домой и там начинаются: нервные срывы, бессонные ночи… Все это происходит дома.
Елена: Что бы ни происходило на площадке, ты должен быть спокоен, собран. А когда приходишь домой, себя отпускаешь. И вот тут можешь взорваться по любому поводу – даже из-за непомытой чашки. Я вот каждый раз даю себе установку: вот в этом сезоне точно найду баланс между съемками и личной жизнью, буду уделять одинаковое количество времени и семье, и работе… Но потом все идет не так, и кто-то убегает посреди ночи, а мы бежим искать по кустам…
***
Ради чего все эти жертвы участников съемочной группы, мы узнаем уже очень скоро. А лично я никак не смогу отбросить мысль, что за всеми этими драматичными ситуациями в кадре стоят нервные срывы участников творческой группы проекта, скорая помощь, которая дежурит на площадке, и охрана, которую, по признанию Яны Федосенко, приходится менять каждые два дня – чтобы не велись на манипуляции «пацанок». Как ни крути, реалити – жестокая штука. И для тех, кто в нем участвует, и для тех, кто его создает. Главное, чтобы все было не зря.
Фото: Максим Полищук
