Очень важно латы не обосрать…
Дуся начинает интересоваться мнением незаурядных, с ее точки зрения, людей об украинском телевидении. Читайте интервью этой серии в разделе «Прихожая», рубрика «Живой уголок»
Первым в этой серии стало интервью с Ирэной Кильчицкой. Сейчас своими мыслями о телевизионщиках, телевидении и жизни с Дусей делится Наталья Влащенко – шеф-редактор журнала «Публичные люди». Дуся, как могла, склоняла Наталью к откровенному разговору, вследствие чего и получила пару оплеух.
Дуся: Хотела бы начать с места в карьер. Наталья, назовите самый неудачный, с вашей точки зрения, проект украинского телевидения за последний год.
Наталья: Самый неудачный проект украинского телевидения – украинское телевидение.
Д.: Тогда, кто, по-вашему, худшие ведущие?
Н.: Аналогичный ответ. Я всегда недоумевала, почему на украинском телевидении нет сексапильных ведущих? Если звезду телевидения не хочется, значит, никакая это не звезда, а управдом или водитель трамвая, нечаянно попавшие не по адресу. Нет сексапильности, попробуем найти лица, личности. Но и их нет. Если человек из телевизора не вызывает желания встретиться с ним, поговорить, узнать его мнение на какую-то волнующую тебя тему, да просто выпить вместе вина в дождливый день, значит, никакая это не личность.
Д.: Интересно, а кроме вождения трамваев, чем бы вы предложили заняться нашим телевизионным ведущим? Давайте вспомним нескольких ведущих. Чем, например, вы предложили бы заняться Святославу Цеголко?
Н.: Думаю, он был бы отличным грузчиком, ведь для ежедневного ведения прямых эфиров нужна недюжинная физическая подготовка.
Д.: А Анна Безулик?
Н.: К Анне Безулик я отношусь очень нежно, мне кажется, она была бы прекрасной учительницей начальных классов.
Д.: Строгой?
Н.: Строгой и справедливой. Она ведь системный человек, а системность очень хороша в школе.
Д.: А Роман Чайка?
Н.: Я думаю, что Рома был бы хорошим рок-музыкантом. А еще я знаю, что у него есть медицинское образование, он даже диссертацию защищал. Поэтому мне кажется, что еще он мог бы быть неплохим медиком.
Д.: А кем – дантистом, проктологом, фельдшером? У нас, ведь, фельдшера делают большую карьеру в политикуме, не побоимся этого слова.
Н.: Он довольно легкий человек, я думаю, он был бы неплохим психотерапевтом.
Д.: А Дмитрий Джангиров?
Н.: Вот он бы мог бы быть дантистом, мне кажется. Когда он выйдет к пациенту, тому мало не покажется.
Д.: А Вячеслав Пиховшек?
Н.: Он потрясающе серьезный. Способность сохранять серьезное лицо дает ему возможность создать неплохую карьеру в административных органах, так сказать. Я думаю, что это у него получилось бы.
Д.: А молодое поколение, Розинская, например?
Н.: Совершенно очевидно, что Наталья талантлива как женщина. Что там еще говорить.
Д.: А вот вы бы согласились вести какую-нибудь телевизионную программу?
Н.: У меня демонстративный тип нервной системы, и поэтому я с удовольствием делала бы ТВ-программу, даже бесплатно. Большинство наших политиков, например, понимают, что они должны быть публичными, но для них это тяжелый труд. Их цель – добраться до корыта. Они понимают, что ради этого нужно давать интервью или еще что-то публичное делать. Повторюсь, для них это страшная работа. А я бы занималась телевидением или шоу-бизнесом ради удовольствия. К примеру, я бы с удовольствием сделала мюзикл о Юлии Тимошенко. Там такие «кошки» бегали бы, что можно было бы порвать эту страну, а Добкин рыдал бы в сторонке. Я вообще не понимаю, почему этим у нас никто не занимается. В такой политизированной стране можно сделать совершенно угарный проект. Вот вдруг приду к Коломойскому и скажу: «Привет, Игорь Валерьевич! Предлагаю вам сделку». А еще я думала над проектом, который назывался бы «Пресс-хата», или «прессА». Каждую неделю наши СМИ дают более чем достаточно поводов для очень интересных разговоров. Про сливы, например. Берешь самую скандальную публикацию – не важно, по сути она скандальная или по форме. И анализируешь, откуда слив. Наш журналистский мир очень наивен, поэтому, прочитав текст, ты сразу понимаешь, кто слил и зачем слил. Ты понимаешь, что издание с коллективом в количестве двух с половиной человек не может оплачивать «наружку», то есть проследить за публичным лицом в течение, скажем, трех суток. Значит, специальные службы дали информацию. А зачем, вот в этом интересно разобраться.
А вот еще вариант: можно вызвать Дусю в эфир и порвать ее на части. Зачем она сайт такого цвета и с такими говняными картинками сделала? Или «Телекритика»! Для кого это пишется, ну вот для кого это пишется? Для двух десятков журналистов? Больше читать это никто не будет, потому что это скучно. Или, допустим, меня вызвать на ковер за мою обложку. Вообще, что это за обложка? Кто этот человек, который на обложке? Я, например, пришла бы и стала объясняться. Всё объяснила бы с огромным удовольствием. Такая программа должна быть очень короткой, динамичной, драйвовой и скандальной. И, уверяю, это был бы хит, потому что у нас таких программ нет в принципе.
Д.: А кому могла бы быть интересной такая программа?
Н.: Неинтересных тем нет. Вот «Телекритика» – это сайт о МЕДИА, но обществу это скучно. А МЕДИА должны быть интересными, особенно, если учесть, что МЕДИА – это посредник между обществом и тем, что общество не видит. В принципе, это та точка, на которой сходятся все интересные явления, происходящие в стране. И главное, это не стоит больших денег, нужно только найти человека, который сможет это сделать, и этот человек, возможно, я. Надеюсь, вы понимаете, что говорю я это с юмором, а не вытаращив гневно глаза.
Д.: Что, по-вашему, нужно предпринять, чтобы выйти из тупикового положения с телевидением?
Н.: Я когда-то услышала гениальную фразу о том, что такое настоящий мужчина. Настоящий мужчина – это человек, который может продуцировать поступки и умеет анализировать ситуацию. Всё остальное прилагается. В мире живет 99% людей, которые не умеют продуцировать, они умеют только поглощать. Продуцирует только маленькая прослойка людей. И отсюда все наши проблемы. Я недавно разговаривала с телевизионщиками. Они яростно рассказывали, что не могут создавать собственные форматы, потому что время еще не пришло. А на самом деле все не так. Если закрыть пробкой трубу, там через некоторое время начнется что?.. Извините за грубость, вонь. Всё. Этот мир заткнут пробкой. Он боится новых людей, неформатных и нетипичных. Когда-то Андрей Шевченко рассказывал, что он сделает общественное телевидение. Проходят годы. Он не делает. Он точно так же рассказывает мне, что я не должна продавать обложки, или еще о чем-то, что я должна или не должна. А я при этом сразу вспоминаю Гарика Губермана: «Весело и отважно зла разгоняя рать, рыцарю очень важно латы не обосрать». Вот давайте сначала не обсирать собственные латы, а потом уже поговорим о том, что такое свобода в бизнесе или еще о чем-нибудь. Свобода в бизнесе – это когда ты умеешь зарабатывать деньги, свобода в жизни – это когда сказал, что сделаешь, то, будь любезен, сделай. Тут диалектика проста.
Д.: Какие интервью вам запомнились больше всего? Кого из интервьюируемых вы запомнили или, может быть, полюбили?
Н.: Если человека вскрыть, вынуть из задницы огурец, то оказывается, что его можно полюбить, и это очень важно. Мне кажется, что если этой стране из задницы вынуть огурец, мы бы жили гораздо лучше, честней и интересней. Это общество парализовано. Оно парализовано рефлексиями, страхом, какими-то дурацкими представлениями о том, что такое публичное, что такое светское, что такое карьера. А эти представления – на уровне глухой провинции, из которой мы никак не можем выбраться.
Д.: А каким способом можно вынуть из этой страны огурец?
Н.: Если поставить овцу на две ноги, она останется овцой, но если поставить 10 тысяч овец на ноги, то получится толпа людей. Именно поэтому я и говорю всегда, что интеллигенция ответственна за то, что происходит в стране: писатели, журналисты, телевизионные топ-менеджеры и так далее. Я ведь понимаю, что говорю очень циничные вещи, но если телевидение превращает людей в этих вот овец, то надо искать ответственных за подобные превращения.
Д.: Давайте подумаем, какие программы нужно закрыть, чтобы избавиться от злосчастного огурца?
Н.: Я не сторонник закрываний. Я по своему человеческому формату сторонник открываний. Вообще не люблю революции – всех разогнать к матери. Нужно, чтобы на телевидение пришли новые люди, которые начали бы разговаривать человеческим языком, которые не боялись бы говорить так, как они говорят в жизни. Почему Подервянский такой успешный? Потому что он пишет так, как он говорит. И всем становится чертовски интересно и смешно. А ведь он умеет и иронизировать над собой. Украинское телевидение страшно серьезное. У каждого ведущего такое лицо, будто он вчера получил Нобелевскую премию. Нужно воспитывать новых людей и не бояться неудобных.
Д.: Наташа, о чем вы мечтаете? Может быть, вам бы хотелось заняться чем-то новеньким?
Н.: Ну, у меня вообще много всяких «мечт» (в кавычках) и проектов. Например, я обожаю венские кондитерские, и у меня есть мечта сделать сеть кондитерских. В стране до сих пор нет классного джазового кафе. Я совершенно точно знаю, как сделать это артовое кафе, как в Париже в 40-х годах… Но самая моя большая мечта, супер-мечта – сделать Медиацентр. В стране нет такого центра, а я точно знаю, как его сделать. Медиацентр с шестью угарными площадками, который будет зарабатывать деньги и станет базой для нормальной медиатусовки. У нас нет современных пресс-залов, чтобы вести прямые трансляции, с кабинками для переводчиков, нет медиакафе, в которое бы ходили все, нет современной фотостудии, нет зала для фестиваля. Все это нужно свести на одной площадке. И в результате должен получиться проект – аналог тем, которые существуют во всем мире, в Праге, Берлине, Париже, Питере. У нас – нет. Я бы с удовольствием занялась. Но у меня нет денег, правда, я уверена, что в самое ближайшее время их найду.
Д.: А сколько? Вы считали?
Н.: Конечно, считала. Но это коммерческая тайна, я не скажу.
(фото Яны Новоселовой)
