Андрей Тараненко: «Секс – это все-таки не посиделки с марихуаной»
Вспомнив о своей старой и уже почти забытой страсти к мужским журналам, на днях купила свеженький номер EGO. Так зачиталась, что чуть не пропустила свою остановку, и с ощущением того, что уже начала превращаться в мужика, выпрыгнула из вагона. А как иначе объяснить тот факт, что я, любительница чулок и шпилек, не испытывала никакого дискомфорта, читая откровенный мужской глянец? В своих назревших психологических проблемах я могла разобраться только с помощью нового главного редактора EGO - Андрея Тараненко. Для этого мы и встретились в тот же день в баре «Антресоль».
- Андрей, хоть и с опозданием, но поздравляю с назначением. Ведь ты еще не был главредом глянцевого издания?
- Спасибо. Нет. И, честно говоря, никогда даже и не мечтал об этом. Ведь главный редактор на 90% - это все же административная должность, нежели творческая. Меня вполне устраивало, когда я работал заместителем главреда (журнала Playboy. - Авт.). Я мог креативить в фотосессиях и самовыражаться в статьях и репортажах. Хотя спокойно заменял главного редактора во время его отъездов. И номера сдавались в срок, и команда работала. Если бы мне не предложили возглавить EGO, я бы вряд ли жадно рвался в главные редакторы. Но раз так получилось, то здесь уже не до раскачки и рефлексии. Нужно работать.
- Как тебе на новом месте работается? Уже два месяца прошло.
- Сдали уже третий номер. Все хорошо. Собрали совершенно новую команду, которая рвет и мечет, хочет работать, им интересно. Сейчас это самое главное, так как бюджеты во всех изданиях резко сократились. Поэтому соблазнять людей гонорарами или будущим финансовым ростом я не могу. Из-за этого и команда так сильно поменялась.
- А прежняя команда куда делась?
- Не знаю. Еще перед моим приходом практически всю редакцию, включая главреда, уволили. Я пришел на расчищенное пространство. Просто я сказал, что мне из старой команды вряд ли кто-нибудь будет нужен. Оставил буквально пару человек. Прекрасно знаю, как реагируют оставшиеся люди, когда приходит новая метла.
- То есть ты привел своих людей?
- Это не столько мои люди... Там есть люди, которые знают друг друга, вместе много раз работали, поднимали разные проекты, есть и совершенно новые, с которыми я познакомился месяц назад, и они тоже уже в моей команде. Я же говорю - времени на раскачку у нас не было. От старого EGO мы оставили только логотип. Все остальное - верстку, дизайн, концепцию съемок и подачу текстовых материалов - мы полностью обновили. Это совершенно другое издание. Даже по интонации.
"От старого EGO мы оставили только логотип"
- Одной из причин увольнения бывшего главреда Мясоедова были якобы финансовые сложности в компании. Как ты относишься к такой кадровой политике? Ведь обычно увольняют скорее замов, рядовых журналистов, но никак не главных редакторов.
- Не думаю, что это каким-то образом связано с финансовыми вопросами. Потому что в таком случае обычно закрывают проект. Да, все издательства испытывают сейчас сложные времена, и финансовые сложности есть у всех. Рухнул рекламный рынок, а журналы, как известно, выживают за счет рекламы. Сокращения пошли. Оптимизации. Но вопрос в другом. Просто за последние пять лет, как говорят учредители, EGO не сдвинулся с мертвой точки. Он не был ни хорошим, ни плохим. Такое впечатление, что его просто не существовало. Журнал создавался, на него тратились деньги, работала большая команда. Кстати, моя команда в три раза меньше, чем была у Мясоедова. Я не привык работать в большом разбалованном коллективе. Когда много людей, когда каждый отвечает только за одну рубрику - это глупо и нефункционально. Я привык отвечать за большое количество рубрик. И от своей команды я требую того же. Мы все многостаночники. Только так мы можем выдержать прессинг кризиса. У Мясоедова была команда гигантская. Ни в «Бурде», ни в «Эдипрессе» не было таких раздутых штатов. Естественно, посыпались сокращения. Перед учредителями жестко встал вопрос о том, может ли существовать такой проект при нынешней команде, нынешнем руководстве. Потому что обидно, когда вкладываешь деньги, выплачиваешь зарплату, а о журнале никто не говорит. Ни хорошо, ни плохо. Поэтому, когда о новом EGO сразу же стали говорить, обсуждать, это был мой первый плюс как главреда. Инновации были оценены. Кто-то говорил, что это хорошо. Кто-то говорил, что это полное говно и отстой. Меня не трогает ни то, ни другое. Есть несколько людей, чье мнение для меня важно. Все остальные мне до лампочки. Я знаю, что я делаю. Сам знаю лучше, где мой провал, а где моя победа.
- Ходят слухи, что в EGO тебе предложили в два раза больше денег, чем у тебя было в Playboy, но в два раза меньше, чем платили Мясоедову.
- Сразу могу опровергнуть. Во-первых, я не знаю, какая была зарплата у Мясоедова. Это коммерческие тайны, которые не разглашаются. Я принял ту сумму, которую мне предложили, но она была не во много раз больше, чем было в Playboy. Поэтому говорить о каком-то крутом финансовом скачке не могу. Я не гнался за повышенной зарплатой. Мне был интересен творческий карт-бланш.
- Что тебе интереснее делать - Playboy или EGO?
- В Playboy было интересно то, что это был, наверное, первый журнал, в котором можно было развернуться на уровне формата. Формат, который позволял писать достаточно свободные статьи. Говорить можно было о чем угодно. В отличие от другого глянца, тут была определенная степень свободы. Потом этой свободы становилось меньше, меньше... Мир менялся. Комитеты по охране морали стали чувствовать себя слишком круто... На визуальном уровне было гораздо строже, потому что у Playboy есть международный формат и он должен соблюдаться. В EGO международного формата нет. Формат устанавливаем мы. Относительно визуалки, фотосессий, верстки, мы можем делать все что угодно. Когда меня только пригласили на эту должность, я сказал: «Дайте мне карт-бланш, и тогда журнал войдет в тройку лучших». Да, это жесткая ответственность. Но не понты. Если все заваливается, то заваливаешься ты и вся твоя команда. Ты входишь в черные списки, тебя увольняют. Я пошел на это. Поэтому я благодарен тем учредителям и тому руководству, которые не побоялись сделать эту ставку. Ставку на меня. Надеюсь, они не пожалели.
"Да, это жесткая ответственность. Но не понты"
- Ты сам как считаешь? Не пожалели?
- Пока что были достаточно положительные отзывы. Даже с первого номера. Второй номер вообще очень хорошо пошел. И на уровне продаж в частности. Мы уже вывели EGO в тройку лучших мужских глянцевых журналов страны. Дальше - посмотрим. Понятно, что у журнала могут быть сбои. Но к журналу привлечено много моих хороших знакомых, которым просто хочется поработать вместе. Не за деньги. Им просто в кайф поработать конкретно со мной и с моей командой. Например, сотрудничество с Витей Придуваловым для первого номера. Он сказал: «Я хочу просто поработать с тобой». Он сделал для нас fashion story с кучей звезд. Я ему тогда сказал, что не смогу заплатить даже за такси. Просто потом сможем сесть выпить хорошего вискача и выкурить по сигаре. Это уже с меня. Но нельзя постоянно пользоваться хорошим отношением людей, будь то звезды или обычные начинающие журналисты. Все равно всем нужно платить. Это нормально.
- Ты говорил, что будешь привлекать музыкантов, клипмейкеров, политиков. Кого конкретно в ближайшее время будешь задействовать?
- Для рубрики «Визави» Ольга Горбачева делала интервью с Александром Алиевым, Андреем Бурым из «Камеди» делал интервью с Анатолием Мирошником из «Мим-и-ричи». Для нового номера, который буквально недавно вышел, мы пригласили Владимира Литвина и Машу Ефросинину. То есть Ефросинина делала для нас интервью с Литвином. И это здорово! Во-первых, отечественные политики вообще никогда не давали интервью мужскому глянцу. Это прецедент. А Литвин - это человек с длительной карьерой, и его должность председателя Верховной Рады - это уже определенный статус. Мы изначально делали ставку на то, что этот материал будет делать Маша. Ее журналистский опыт позволяет ей очаровывать даже самого трудного и некоммуникативного собеседника. Дальше - посмотрим. Если говорить о политиках, конечно, очень хотелось бы сделать такое интервью с Юлией Тимошенко.
- Ты ее и в Playboy как-то хотел снять.
- Да, но в Playboy это было изначально нереально. Это была скорее фантазия, мечта. Ясно было, что никто на это никогда не пойдет. Здесь же мы говорим просто о человеческом разговоре. Когда перед тобой сидит человек, одинокий и грустный, который и не боится сказать, что власть на самом деле разрушает, что ты подсаживаешься на нее, как на наркотик, ты не можешь с нее слезть, и ты теряешь все, что составляет нормальную жизнь, думаю, это довольно сильное откровение для третьего человека в государстве. Поэтому мне и хочется продолжать эту рубрику. Опять же, это не наша придумка. Это придумал Энди Уорхол для своего журнала «Интервью». Просто на нашей территории мы никак не могли привить этот формат. В Playboy когда-то сестры Завальские сделали для нас интервью с московским актером Денисом Никифоровым («Бой с тенью», «Бой с тенью-2», «Танкер «Танго»). Все получилось действительно классно, и было очень много положительных отзывов, но продолжения не последовало. А в EGO эта рубрика будет выходить в каждом номере, что бы ни случилось.
- Ты как-то сказал, что новый EGO - это повышенный градус провокационности и интеллектуальности. Как считаешь, каким он был раньше?
- Он был больше похож на дайджест. И это было его большим минусом. Они использовали дизайн 90-х годов. Но такой дизайн давным-давно вышел из моды. Даже раньше, чем закончились 90-е. Потому что тогда, когда выходил журнал «ОМ», это было действительно круто, и я читал его от корки до корки, так как любая информация была на вес золота. На сегодняшний день, при наличии Интернета, такое обилие информации давать просто глупо. Журнал глянцевый не может конкурировать с Интернетом по информативности. Он всегда будет проигрывать. Ведь обилие инфо в Интернете будет превышать в миллионы раз какой-то тоненький журнальчик.
Поэтому, на мой взгляд, журнал должен быть более концептуальным, артовским, без акцента на информационность. Там должно быть гораздо больше воздуха.
- Перед выходом первого номера ты говорил, что не будешь душить читателя текстом, а предложишь ему больше визуальности. Ты имел в виду больше красивых тел? Не думаешь, что читатель быстро отупеет, если перестанет читать, собственно, текст?
- Нет, он должен читать тексты. Я говорил немного о другом. Например, есть отличный текст, отличные восемь фотографий. Я имел в виду, что не буду ставить все восемь фотографий, плотнить текст до уровня маленьких буковок только для того, чтобы это все всунуть и дать возможность читателю всем этим насладиться. Я лучше дам две фотографии, но дам их на целый разворот. Так, чтобы читатель переворачивал страницы и говорил «Вау!», а не высматривал эти спичечные коробки. Если это хорошая фотография, так, черт возьми, почему не дать ее на разворот?! Лучше я пожертвую еще двумя фотографиями и частью текста, но эта у меня заиграет всеми красками.
Насчет провокационности. Нам хочется вводить какие-то проекты, персонажей, которые хоть как-то разбавляют весь этот гламур. Я сразу сказал, что не буду делать гламурный журнал в классическом украинском понимании этого слова. Это глупо и никому не интересно. Если мы говорим о тест-драйве Bugatti, который для нас делает украинская мотогонщица Инесса Тушканова, то это круто. Bugatti - это машина-мечта. Но вслед за Bugatti я хочу, чтобы шел проект Виктора Марущенко, который полностью посвящен Троещине. И это будет мифологизация совершенно другого пространства совершенно другими людьми. С этой грязью, мусорными кучами, бандитами, с малолетними проститутками и прочим. Мне нужен этот контраст. Хочу, чтобы журнал напоминал американские горки. Сначала взлетаем до неба и говорим о чем-то мегакрутом и супердорогом, но тут же несемся вниз и говорим, что есть еще и бедность, и смерть. Мы даем читателю возможность сразу почувствовать, что есть добро и есть зло, есть верх и есть низ. И он вместе с нами пройдет через это все.
"Если это хорошая фотография, так, черт возьми, почему не дать ее на разворот?!"
- Розничная цена всей этой прелести осталась прежней?
- Пока что, вроде бы, да - 16 грн. По большому счету, мы самый дорогой журнал из всего мужского глянца. Мы дороже и Playboy, и Maxim. Не знаю, насколько это обоснованно, но не я устанавливаю цену.
- Когда ты еще работал в Playboy, ты говорил, что у него нет конкурентов, кроме Maxim. А все остальные журналы плетутся далеко позади. То есть EGO сейчас плетется далеко позади.
- Нет, сейчас мы уже не плетемся далеко позади. Я это и чувствую, и знаю, и здраво оцениваю. Не потому что Playboy стал хуже, а потому что мы стали немножко лучше. Мы предложили то, чего не могут предложить другие журналы. С одной стороны, сетевым журналам проще - если у тебя сокращается бюджет, ты всегда можешь взять бесплатно по корпоративной сети фотосессию или репортаж у французов, у американцев, у поляков, у кого угодно. У нас такой возможности нет. Если мы что-то не сделаем, нам нечем это заменить. Поэтому мы постоянно должны себя держать в драйве. С одной стороны, это очень расшатывает нервную систему, заставляет пить много алкоголя и средств от бессонницы, но зато хорошо чувствуешь, что ты сейчас на передовой.
- Ты собираешься конкурировать с тем же Playboy?
- Нет. Как можно конкурировать с сетевыми журналами? Это нереально. Например, выходит фильм «Рестлер». Сетевой журнал звонит своим коллегам в Штаты и говорит: «Ребята, как там у вас? Есть интервью с Рурком? Есть? Присылайте». И они получают эксклюзивное интервью с Рурком, эксклюзивную фотосессию, это все ставится. У меня нет возможности послать человека договориться об интервью с Рурком. Поэтому, естественно, мы будем предлагать читателю совершенно другие фишки. Это не конкуренция, это распределение по нишам. Мы тоже делаем эксклюзивные интервью, у нас тоже есть западные звезды, но мы гораздо больше скованы в передвижении по миру, у нас нет своих резидентов в Нью-Йорке, Лондоне или Токио. Но в то же время, если я хочу поставить маленькое интервью и большой фотопроект немецкого фотографа Патрика Фуада, который ездил целый год по Германии и снимал интерьеры немецких борделей, то я это сделаю. И если я захочу приурочить это к Пасхе, я это сделаю. Потому что Пасха, прежде всего, связана с образом Марии Магдалины. Мария Магдалина - это бывшая блудница. Вы хотите увидеть, где обитают блудницы Германии? Пожалуйста. Это совершенно бешеные интерьеры. От какого-то псевдорококо до индейских вигвамов. Это просто интересно рассматривать. Но я не уверен, что какой-то другой журнал позволил бы мне это сделать, особенно в таком религиозном контексте, особенно перед Пасхой.
- Кстати, насчет конкуренции с Playboy. Обложка первого номера EGO - почти копия обложки немецкого номера Playboy еще 70-х годов.
- Конечно, это была изначальная цитата. Мы этого не скрывали, а наоборот всем говорили: «Ребята, мы хотим обыграть именно 72-й или 73-й год». Мы всем показывали эту обложку как референс. Почему потом слышатся какие-то истерические вопли, мол, вот, украли обложку! Господа, почему украли? Понятия цитаты вообще не существует в этом мире? Или это слишком сложное понятие? Это то же самое, что сказать: «Ах! Тарантино! Он же наворовал! У него же вообще своих идей нет!». Начиная с первого фильма, сюжет которого он якобы украл из гонконгского боевика, заканчивая последним, который вообще является лоскутным одеялом из цитат. Давайте говорить, что это плохой режиссер, вор. Так, что ли? Извините, мы не воруем. Мы изначально говорили, что это не плагиат. Это ци-та-та.
Если бы мы это «украли» у украинского журнала, можно было бы говорить «Ай-ай-ай, как же так?» Конечно, я очень порадовался тому, что у нас такой информированный журналистский круг, что моментально нашли эту обложку немецкого Playboy 73 года и вытащили на всеобщее обозрение! Снимаю шляпу. То есть, когда кого-то нужно полить грязью, то у нас энергии хоть отбавляй. (Смеется)
"То есть, когда кого-то нужно полить грязью, то у нас энергии хоть отбавляй"
- Каким образом ты отбираешь девушек для обложки? Я так поняла, что это совсем не обязательно должна быть звезда.
- На прошлой обложке у нас была Олеся Сапронюк. Это просто красивая девушка. Как показывает практика, народ тоже немножко устает от звезд на обложках. Потому что у нас звезд штук пять, а потом по новому кругу. Чем грешил предыдущий EGO? Карусель. Есть медиаповод, нет медиаповода. Кто пришел, того и ставим. Люди устали от этих звезд. Во-первых, EGO не предлагал читателю раздетых звезд. В чем интрига? Посмотреть на наших звезд в белье? Да и сами фотографии достаточно скучные, в них чувственности столько же, сколько, наверное, в этой пепельнице. Реклама обычного женского белья, которую мы видим в магазинах, она и то более чувственная, чем те фотосессии. Поэтому я изначально говорил о том, что журнал будет более откровенным. Секс - продает. Но давайте продавать не только звездный секс. Просто красивая девушка тоже может продать журнал.
- А что с цензурой?
Нормально. Благодаря ей, мы придумали ход с обложкой апрельского номера. Ведь комитет по морали не разрешает ставить на обложку девушку с обнаженной грудью. Мы поступили по-другому. У нас девушка прикрывает свою обнаженную грудь фотографией своей обнаженной груди. Здесь уже чисто юридический нюанс. Попробуйте на меня наехать. Она прикрывает свою грудь, ведь так? А вот какой фотографией... Извините, а где написано, чем она должна прикрывать грудь? Это уже нюансировка для юристов, а не для меня. Хотя, на всякий случай, решили еще более обезопаситься и, одновременно с этим, приколоться. Поэтому наклеили на сам пакет журнала на уровне сосков черную полоску с надписью «Цензура». Человек легко снимает пакет, и надпись уходит. А впечатление от запретного плода остается.
Хочется немножко побаловаться, специально подразнить гусей. Хотя, гуси у нас не дразнятся. Иногда даже обидно. Где ж демонстрации поборников лицемерной морали? Где ханжи с камнями? Это как с законом о порнографии. В России порнография не запрещена. Запрещено распространять порнографию возле школ, церквей. В Украине же она запрещена в принципе. Ее нельзя ни изготавливать, ни продавать, ни хранить - ничего. Такого маразма нет ни в одной цивилизованной европейской стране. Это чушь. Здесь исходят из того, что мы должны быть впереди планеты всей. По маразму. Венгрия легализовала порнографию еще в 90-х годах, к сегодняшнему моменту 30% бюджета страны строится только на порноиндустрии. Никому от этого не плохо. Всем хорошо, всем классно.
- То есть ты за порно?
- За легализацию порно? Да я много за какую легализацию. Потому что порно тоже делится на массы категорий. Я не говорю, что нужно легализовать или поощрять детскую порнографию или там некрофилию. Понятно, что есть понятие «чересчур». Но обычный половой акт между мужчиной и женщиной или женщиной и женщиной, если он красиво снят, в чем тут проблема? Зачем мы лицемерим? Вспомнить 90-е годы. Все было хорошо, нормально. Тогда нам казалось, что все только начинается, а оказалось, что все уже заканчивается. Пришли нулевые, и началась политкорректность, цензура. Единственное, на что я надеюсь, что это все уже потихонечку заканчивается. Как показывают последние события по всей Европе, люди все больше занимают антиправительственную позицию. По всей Европе прошел этот смерч. Жалко - Украину миновал. Вот в Кишиневе да, это революция. Это я понимаю. А мы можем просто разок выйти на Майдан, попеть, помолиться.
"За легализацию порно? Да я много за какую легализацию"
- Считаешь, что достичь чего-то можно, только если прольется кровь?
- Бескровных революций не было никогда. Разве что Чехия с их бархатной революцией. Но зато они пережили 1968 год. И бархатная революция прошла без крови, потому что когда-то чехи эту кровь уже пролили.
А что случилось с нашим менталитетом? Когда-то Запорожскую Сечь боялись на Севере, Востоке, Западе и Юге. Раньше мы считались полными отморозками и психопатами, и, не дай Бог, что-то будет не по-нашему. Схватил шашку и пошел! А сейчас... Понятно, был советский период, который действительно научил всех бояться заранее, чем появится опасность.
- Давай вернемся к шоу-бизу. Ты сказал, что у нас звезд можно сосчитать на пальцах одной руки. Кого ты считаешь звездами?
- (Смеется.) Это немного некорректный вопрос.
- Говори правду.
- Звезд международного масштаба у нас нет вообще. Сколько ни пытались раскрутить Руслану, сколько ни колотили себя коленями в грудь насчет Верки Сердючки, но давайте будем честными. Это все локальные звезды. Наш единственный рынок помимо украинского - это московский. И то, туда пробиваются далеко не все. А вот звездной болезнью болеют практически все. Не важно, кто ты. Девочка из какого-то трио, которое катается по корпоративам, или ты парень, который корчит из себя крутого рокера. Башню сносит и тем, и тем. Ситуация с тем же «Океаном Эльзы». Читаешь одно-второе интервью и понимаешь, что, черт возьми, ребята, по-моему, у вас что-то не в порядке с самооценкой. Что за бред? Когда на вопрос «Как вы думаете, рок-н-ролл уже умер?» Вакарчук на полном серьезе и без тени иронии отвечает: «Нет. Рок-н-ролл не может умереть, пока есть такие группы как Rolling Stones, U2 и «Океан Эльзы». Вау! Круто! Это очень серьезная болезнь, братцы. Нужно быть более самоироничным.
- Вакарчука звездой не считаешь?
- Ну, как. Локальной звездой - конечно. Так же, как являются звездами и Верка Сердючка, и Ирина Билык, и Потап с Настей, и прочие. Лично мне гораздо больше импонирует Ирина Билык. У нее действительно хороший репертуар в том секторе рынка, который она занимает. Мне нравится ее позиция. Она не боится много того, чего боится масса других людей. Мне импонирует Данилко. Мне по душе то, что этот человек сумел сделать для нашего шоу-биза. Во всяком случае, от него ты чего-то ждешь. А от многих я не жду ничего. Так же, как не жду никакого чуда от отечественного автомобилестроения.
- А от Лободы, которая представит Украину на «Евровидении», ты чего-то ждешь?
- Нет. Я считаю, что вообще вся эта паранойя вокруг «Евровидения» - это какой-то идиотизм. Что такое вообще «Евровидение»? Есть масса других гораздо более солидных серьезных фестивалей, участие в которых - это уже победа. Почему мы так вцепились в это «Евровидение»? Так же, как в конце 80-х была паранойя по поводу «Юрмалы». Кого мы сейчас помним оттуда? Никого. Это детские игры в песочнице. Да, мне понравилось, как там выступила Сердючка. Там была заложена провокация, это была история, это была игра. Очень сомневаюсь, что Света Лобода сыграет какую-то подобную вещь. Во-первых, это уже будет повтор, а, во-вторых, не тот имидж. Девочка, которая все строит на сексапиле, но не на идее. Вся ее идея - это ее внешность. На мой взгляд, у Патрисии Каас в отношении музыки намного больше шансов.
- То есть Лобода для обложки твоего журнала - не покатит?
- Она никогда не согласится раздеваться. Опять же, любопытный момент - многие из наших звезд, которые строят карьеру именно за счет яркого секс-имиджа, отказываются от эротических фотосессий. Нет, тут включается вдруг «Я же не такая». А какая ты?! Ты, которая только все и строит на своей внешности, на своих формах, на энергетике секса.
Бытует мнение, что, если девочка разделась для мужского глянца, то ей просто не в чем себя проявить, вот и берет телом. Это такое тупое обывательское мнение! А когда Шэрон Стоун, у которой IQ выше, чем у всей нашей эстрады вместе взятой, снялась для Playboy, она что, стала дурой после этого? Нет. Может, у Ким Бесинджер были проблемы с интеллектом или у нее мало классных фильмов? Нет. В американском Playboy снимались дочки президентов, звезды кино, поп-музыки, писательницы и художницы. Это были звезды международного уровня. И почему-то не считалось, что они остались без загадки и превратились в полных дур. Все зависит от человека и от самой съемки. Поэтому, все эти отмазки похожи на какой-то мещанский треп. То же самое, что сказать: «Я не хочу быть космонавтом. В космос летают одни идиоты».
"Нет, тут включается вдруг «Я же не такая». А какая ты?!"
- Как ты вообще можешь оценить украинский мужской глянец? Например, XXL.
- XXL мне не нравится. У них иногда бывают удачные съемки, но я там знал только пару человек, которые действительно умеют хорошо писать. Один из этих людей сейчас будет работать у меня. На текстовом уровне, на уровне верстки и дизайна этот журнал выглядит достаточно слабо. Хотя понемногу он меняется. Пытается меняться.
- А ты лично что читаешь из глянцевых изданий?
- Только московский - «Афиша-мир». Из наших журналов могу просматривать иногда те издания, в которых работают знакомые-приятели. Playboy, например, когда там появляются статьи Влада или тех девчонок и ребят, с которыми я работал. Просто интересно. Они следят за моим творчеством, я - за их. А еще когда знакомые или друзья появляются в фотосессиях в каких-то журналах. Тоже интересно.
- Многие женщины, чтобы лучше понять мужчин, читают мужские журналы. Ты читаешь женские?
- Нет, не читаю. Дело не в том, что я все знаю о женской сущности. Чем больше я узнаю женщин, тем меньше их понимаю. Думаю, на это обречен любой мужчина. Один из наших редакторов специально перечитал от корки до корки последний «Женский журнал». Единственное, что там было о женской психологии, это совет, как полезно смеяться во время секса. Этого мне никогда не понять. И как сказал этот же редактор: «Извините, когда я смеюсь во время секса, женщину это пугает и раздражает. Когда женщина смеется во время секса, я почему-то жутко начинаю комплексовать». Я вообще не замечал, что секс должен быть веселым. (Улыбается).
- Ты сам никогда не смеялся во время секса?
- Нет. Секс - это все-таки не посиделки с марихуаной. Если произошел казус какой-то, то потом уже можно над ним дико поржать. Но не во время. Это все-таки немножко разная мозговая деятельность. Либо ты сосредотачиваешься на одном, либо на другом. Поэтому женские журналы я не читаю.
- Тебя называют одним из самых известных глянцевых журналистов страны. С чего ты начинал свой путь в журналистике?
- Я окончил Академию художеств как арт-критик, искусствовед. Когда еще учился, уже начал заниматься современным искусством. Я долгое время жил в Москве, потом переехал в Одессу, где возглавил Центр современного искусства и Институт современного искусства. Я был куратором очень многих выставок по видеоарту, по современному фото. Естественно, я писал для журналов по современному искусству - московских и западных. Постепенно я начал расширять свои творческие рамки, и современное искусство стало мне надоедать. Так как, когда мой хороший знакомый Саша Кривенко переехал из Львова в Киев и стал главным редактором журнала «Политика и культура», он сделал журналистскую площадку, где можно было разминаться всем. Это был очень острый и очень провокационный журнал, который не боялся самых запретных тем. Там мы поразминались очень хорошо. Те темы, которые затрагивались в том издании, не затрагивал ни один журнал. Как только не стало этого человека, журнала тоже не стало. Там я прошел хорошую школу репортажей и медиапровокаций. Потом в Украине появился «FHM», и я как фрилансер стал писать и снимать для него. Потом меня пригласили переехать в Киев. Потом уже была Viva, Playboy. Помимо этого, мы с моим другом Мишей Новоселовым, который сейчас является моим арт-директором, поднимали еще несколько глянцевых проектов. Локальных, которые очень быстро умирали из-за нехватки бюджетов. Но, во всяком случае, нам за них не стыдно, потому что это был качественный продукт. Для нас это было просто хорошей школой.
- Несколько раз видела тебя на тусовках. Любишь это дело?
- Не могу сказать, что очень часто появляюсь на мероприятиях. Сейчас заставляю себя появляться там чаще, чем обычно, потому что по должности иногда нужно куда-нибудь заскочить хотя бы на пять минут. Но я не могу сказать, что я любитель больших тусовок. Скучно. Какую последнюю вечеринку ты считаешь действительно классной? Не нажираловка каким-нибудь спонсорским коньяком или вискачом, а на самом деле что-то яркое? Не можешь вспомнить? Могу назвать только одну вечеринку за последние пару лет, которая была по-настоящему классной. Это была закрытая вечеринка от «Парламент». Они нанимали не киевское пиар-агентство, а просто взяли и привезли людей из Амстердама из клуба Supperclub. Привезли всех: диджеев, декораторов, креативщиков, даже официантки были амстердамские. Был большой круглый полутемный зал, в котором стояли кровати с постелями, и все лежали на них, ели, пили, танцевали. Это было действительно классно. Прессу туда не пускали, поэтому гости не лицом торговали, а отрывались.
Тусовкам предпочитаю квартирники. Считаю, что за ними будущее. Там можно быть самим собой. На тусовках каждый настолько контролирует свои движения, что иногда это доходит до маразма. Я слишком стар для того, чтобы играть в эти игры.
"На тусовках каждый настолько контролирует свои движения, что иногда это доходит до маразма. Я слишком стар для того, чтобы играть в эти игры"
- Сколько тебе лет?
- Вот исполнилось 38.
- Овен? Упертый креативный человек.
- Да. (Улыбается.) Очень эгоистичный, злой, жесткий, но чрезвычайно сентиментальный, любящий напиваться в одиночестве. Шучу, шучу. (Улыбается.)
- Что может из тебя выдавить скупую мужскую слезу?
- Да, некоторые сцены из некоторых фильмов могут выбить слезу. Например, «Киллер» Джона Ву. Знаю его наизусть, это один из самых моих любимых фильмов. Когда Чоу Юньфат в окровавленном белом плаще идет по церкви навстречу сотням бандюков, и ты понимаешь, что, Господи, как тебя разводят, как тобой манипулируют, это так примитивно! Но черт! Это красиво.
- Постоянное присутствие на работе красивых да еще и обнаженных женщин как-то влияет на твою личную жизнь?
- Думаю, что моя любимая женщина не станет придавать значение особенностям моей работы. Надеюсь, она будет доверять мне больше. Но сейчас я один. Хотя сердце мое занято.
- Я слышала, что ты гей.
- Нет, ну, это старая разводка, старые слухи и легенды. Когда-то мы сильно веселились на этот счет. Потом возникли действительно неприятные ситуации с моей любимой женщиной, когда ее стало это раздражать. Я понял, что это уже не шутки. Если долго капать одной и той же информацией, человек начинает сомневаться. И это при том, что женщины, с которыми я встречался, были из шоу-бизнеса и прекрасно понимали, как возникают подобные тупые слухи, и кто за этим стоит. Но каждый раз бить морду тому, кто повторяет эту чушь, тоже глупо.
- Что за история все-таки была по поводу гейства?
- Мы просто очень часто на тусовках появлялись с моим другом Мишей Новоселовым. Он как фотограф, я делал какие-то репортажи. Это почему-то породило подобные слухи. Понятия мужской дружбы уже не существует, по-моему. У нас же все сразу трансформируют в какие-то сексуальные отношения. Тогда любой фильм можно интерпретировать только с точки зрения гомосексуальной культуры. Даже «Белое солнце пустыни». Черт возьми! Женщина там просто повод, чтобы померяться револьверами! Давайте говорить о том, что это гомосексуальное кино. И явно у Абдуллы какие-то очень мутные настроения относительно Сухова, а уж у Верещагина насчет Петрухи! Это чушь, которая, так или иначе, будет возникать. Не сказали бы, что гей, сказали бы, что, например, бабник. Тут уж все равно, что говорят.
- Ты бабник?
- Я? Посмотри на меня! (Улыбается) Нет, я аскет, я практически отшельник. Живу как монах в своей келье. (Смеется)
- Опиши свою келью.
- Огромная кровать и очень много фильмов. (Улыбается)
"Каждый раз бить морду тому, кто повторяет эту чушь, тоже глупо"
Фото Яны Новоселовой
