Валерий Золотухин рассказал о фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой» и о протестах в Москве
Недавно я съездила на съемки сериала «Ефросинья», чей третий сезон уже готовится к запуску, и с удовольствием, но очень коротко, поговорила с Валерием Золотухиным, который играет в сериале одну из главных ролей - таежного жителя Прохора. Правда, о сериале поговорить мы не успели, зато обсудили новый фильм о Высоцком, московские протестные акции и положение в Театре на Таганке.
- Вы смотрели фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой»? Вам понравилось?
- Я видел фильм на закрытом показе на «Мосфильме» и смотрел его в замечательной компании - с нашим премьером Путиным, который сидел по правую руку от меня. Должен сказать, что картиной я потрясен, в хорошем смысле этого слова. Он понравился мне как профессионалу в разных смыслах и аспектах.
Во-первых, у фильма замечательный сценарий, литературная основа, которую я знал раньше. Между прочим, этот сценарий очень высоко оценил Александр Митта, от которого похвалы дождаться трудно.
Во-вторых, мне очень понравился подбор актеров, и некоторые из них играют просто первоклассно - и Андрей Панин, и Андрей Смоляков, и Володя Ильин, который там играет кагэбиста.
Как ни странно, мне понравилась выведенная в картине линия КГБ. То есть я всегда знал, что члены ЦК партии слушают Володины песни, и что Леонид Ильич слушает, и что в этом был определенный гарант его свободы. Но я пришел к такому выводу именно сейчас, потому что размышляю после фильма и сопоставляю свои мысли с моими наблюдениями еще той поры.
Поверьте: если бы эта государственная машина захотела бы избавиться от поэта Высоцкого, она бы это сделала легко. Поэтому, видимо, некая неоднозначность в отношении Володи и власти была. Конечно, многим это может не понравиться, какое-то заигрывание с властью (я имею в виду версию создателей фильма), но если бы было все не так, как в фильме показано, наверное, все было бы не так и в реальной жизни. Критиковать фильм можно. Он уязвим - просто потому, что так устроен человек, он всегда находит уязвимые места.
Но, с моей точки зрения, Сережа Безруков совершил подвиг, потому что он потрясающий артист, один из лучших в поколении молодых артистов, но при этом отдал себя, свой талант в заклание технологии, которая еще прорастет в будущем. Я говорю о портретном гриме Высоцкого и гениальном гримере, который его делал.
- Вы считаете Безрукова талантом?
- Понятно же, что он выдающийся артист. Он может нравиться в Есенине или не нравиться, например, в Пушкине. Но это другой разговор. Это же ремесло! Понимаете? Вот вы спросите меня: зачем вы, Валерий Сергеевич, снимаетесь в сериале «Ефросинья»? Так я вам скажу, что у меня есть свои расчеты, свои любови и свои резоны. Так же и у Сережи Безрукова.
- А вы слышали, что сказал Гафт по поводу Безрукова? «Страшно не то, что умрешь - страшно то, что после твоей смерти тебя сыграет Безруков...»
- Эта поэтическая формула остроумна до предела, как и сам Гафт, но она ни о чем не говорит. Если, допустим, Пастернак сказал: «Быть знаменитым некрасиво», так мы теперь не должны быть знаменитыми, что ли? «Не надо заводить архива, над рукописями трястись»... А что бы мы делали сейчас без этих архивов и рукописей? Это поэтическая формула и только! Кроме того, если вы спросите у Гафта мнение об артисте Безрукове, он однозначно скажет, что это хороший артист. Другое дело, как сложилась артистическая судьба Сережи.
Разумеется, придумал это Гафт гениально. Но это не значит, что он истина в последней инстанции. Это все ерунда.
Можно, конечно, спросить, а нужно ли было вообще снимать этот фильм?
- Многие задают этот вопрос, а еще большему количеству людей хочется его задать.
- То, что на фильм невозможно попасть, то, что о нем спорят, ругают, даже в семьях ругаются из-за него, говорит о том, что фильм вызывает огромный интерес. Конечно, кто-то из близкого окружения Владимира Семеновича говорит, что в картине не тот мерседес. Или что подарила машину не Влади, а кто-то другой. Какое это имеет отношение к фильму? Ну тот ли, не тот ли...
Говорят еще, что персонаж, которого играет Иван Ургант, не соответствует действительности, и что Сева Абдулов таким не был. Ну при чем тут это? Неужели нужно было сделать клонов из Севы и всего окружения Высоцкого?! Это все несущественно.
Произведение искусства надо судить по тем законам, которые установили сами авторы. Да, Никита взял на себя огромную ответственность: он говорит за отца и фактически играет за него. Тоже спорно... Можно так, можно эдак. Но это первый опыт, первый художественный фильм о поэте Высоцком. И я думаю, что он будет не один, и мы еще будем свидетелями этому.
- А как публика в Москве принимает фильм?
- Ну вот вам история: я сижу, продаю книжки в театре...
- Вы продаете книжки?..
- Да, свои. И ко мне подходит молодая женщина и говорит: «Мы видели фильм «Высоцкий», публика уходила со слезами, я плакала, рыдала, фильм нам так понравился!» Здесь мне говорят, что фильм многим не понравился, и что те, кому нравится, говорят об этом с опаской, чтобы не выглядеть дураками. Однако это все не имеет значения. Надо фильм посмотреть, и никого он не оставит равнодушным.
- Коль уж речь зашла о Москве, публике и Путине, как вы относитесь к тому, что происходит в столице после выборов в Думу?
- Я, честно говоря, не слежу - у меня так много событий в театре, что нет на это времени. Не потому, что я не патриот, но, правда, до этого не доходят руки. У меня же есть опыт 90-х годов - помните 1991 год? Ну вот: пошли люди на баррикады, и я тоже. Дошел до метро, начался дождь, я думаю: «Вернусь». И не пошел. Потом все спрашивают: «А ты был на баррикадах?» Кому-то я говорил «был», кому-то говорил «нет» - врал, да. Но весь смысл заключался в том, что на баррикадах надо было быть! Это мы так отстаивали демократию.
Отстояли. Потом все стали открещиваться от того, что они там были. Потому что это стало позорным делом: оказывается, не на тех баррикадах они были и не на той стороне. Понимаете? И сейчас то, что кто-то считал делом жизни и чести быть на баррикадах, стало позором его жизни. Такова русская история.
Поэтому я после всех этих поворотов решил, да бог с ним! Конечно, люди выражают свое мнение, испытывают какое-то единение, милиция улыбается - в общем, все хорошо. Но тут же мне наша актриса, Настя (Анастасия Макарова, актриса сериала «Ефросинья». - «Дуся»), рассказала, что ее муж шел с нынешних баррикад по обочине, потому что пробки, давки, и его сбила машина. Он встает - весь в грязи, окровавленное лицо - и стучится в окно. Те в ответ: «Чего тебе, бомжик, надо?», и суют ему пять тысяч рублей. Он им говорит: «Да не то, не надо, вы бы хоть извинились...» А они вышли впятером, стали его избивать. Вот вам праздник души: куртки нет, лицо в крови...
- С другой стороны, многие культурные деятели, в том числе актеры, поддержали курс правящей партии. Видели выступление Владимира Машкова на съезде партии «Единая Россия»?
- Да не видел! Ну поддержал, и слава богу. Я вот читал в самолете, что Говорухин сказал: «Путин - наш президент, «Единая Россия» - моя партия».
- Да, Говорухин возглавил предвыборный штаб Путина.
- Тем более. Но я-то в этом всем не участвую. У меня была другая ситуация. Четыре года назад я по Пермскому краю возглавлял список «Справедливой России», и мне не в честь делать какие-то реверансы в сторону других партий.
- Но вы-то свой мандат передали, насколько я помню.
- Да. И мое место занял другой человек - это же список!
- Расскажите, пожалуйста, о ситуации в Театре на Таганке. Наверное, сложно совмещать должность и директора, и худрука, к тому же в такой непростой ситуации?
- История такая. Любимов оставил театр перед отпуском, и 6 июля в Департаменте культуры ему подписали заявление об уходе. До самого 16 июля, когда весь театр должен был уйти на два месяца в отпуск, мы ждали (и департамент ждал), что Юрий Петрович его заберет - но он заявления не забрал. Тогда театр обратился ко мне с просьбой, дважды проголосовав единогласно, чтобы я временно - до 15 октября 2011 года - принял руководство. Когда приблизилось 15 число, худсовет и труппа обратились в департамент с просьбой продлить мне срок директорства на год до 2012-го.
Чтобы не случилось, например, как в Театре имени Маяковского, в котором назначили и директора, и худрука, и не прошло месяца или двух как они поссорились, я исполняю и те и другие функции. Этот год - мой испытательный срок. Во-первых, мне 70 лет. Во-вторых, у меня есть театр в Барнауле, в-третьих, я никогда не рвался на эту должность и не рвусь.
Но мне надо было организовать дело так, чтобы труппа в текущем сезоне была занята, чтобы она репетировала. Я договорился с режиссерами, с одним, вторым, и сейчас мы репетируем сразу две пьесы - «Венецианские близнецы» Гольдони в постановке Паоло Ланди, премьера которой состоится 24 декабря. И «Калеку с Инишмана» по пьесе ирландского драматурга Мартина МакДонаха, поставленную режиссером Сергеем Федотовым из Перми. Ее премьера в середине января будущего года.
А в марте предполагается выпуск спектакля «Король умирает» Ионеску в постановке Кшиштофа Занусси, у которого я сыграл короля. Премьера уже состоялась в Екатеринбурге, и он мне на программке написал следующее: «Моему личному Королю сцены с самыми добрыми чувствами». Вот как.
Тут Валерия Сергеевича стали звать на съемки, и он убежал - нет, скорее величаво двинулся в сторону павильона. И много вопросов осталось мною не задано, но ведь, правда, многое становится понятным и из этих ответов.
Ваша Дуся
Фото Павла Довганя
