Вячеслав Пиховшек - о президентском пуле, золотых унитазах и своих миллионах

Инициатива, как вы знаете, наказуема. Не успело выйти интервью с Даркой Олифер, как мне перезвонил великий и ужасный Слава Пиховшек и предложил провести со мной разъяснительную работу - рассказать мне то, что не смогла (или не захотела) объяснять мне, наивной и далекой от президентского пула барышне, журналистка ICTV. Так что я отправилась на встречу с еще одним представителем сплоченного коллектива, освещающего заграничные поездки Януковича, чтобы поговорить c Пиховшеком о Межигорье, золотых унитазах, миллионах и других таких же важных вещах.  

- Как, с вашей точки зрения, формируется президентский пул?  

- Когда я руководил ТСН, при Кучме летали одни и те же журналисты. Во всяком случае, от меня всегда Вадик Задорожный. При Ющенко я не руководил ТСН, а при Януковиче летают то Загородний, то Шилко. Это то, что я вижу. Есть какие-то места, которые зарезервированы за телеканалами - при этом телеканалы платят за гостиницу, плюс своим корреспондентам и операторам суточные. А госбюджет платит за билеты.  

- То есть мы с вами.  

- Да, налогами. Я как-то посчитал, что за свою жизнь заплатил налогов больше, чем многие журналисты заработали на зарплатах. А проживание в разных городах всего мира, причем в самых разных гостиницах, от довольно дешевых, по 100 долларов за номер, до дорогих, по 250 долларов, оплачивает либо телеканал, либо редакция другого СМИ, либо по-другому, но не из средств госбюджета.  

- А почему нет ротации журналистов?  

- Оптимального механизма ротации журналистов в пуле нет. Не все редакции желают, чтобы их человек летал в пуле, я слышал, игнорируют предложения президентской пресс-службы. Но есть свои плюсы и в постоянном присутствии. Когда человек постоянно летает, вот как я с президентом Януковичем (я очень мало пропустил поездок), то человек понимает логику его действий, логику действий отечественной дипломатической службы вообще. Эту логику я, будучи редактором ТСН, из действий Вадика Задорожного не понимал.  

- Почему?  

- Из сюжетов Задорожного у меня складывалось впечатление о фрагментарной, а не о целостной политике президента Кучмы.    

- Значит, вы считаете полезным, когда одни и те же люди летают в пуле?  

- Да. Это даже необходимое, но не достаточное условие. Как и каждой работой, этой еще нужно «гореть». А не просто приехал и показал, что сделал президент.  

- А о чем еще нужно рассказывать?  

- Необходимо проанализировать контекст поездки. Оценить текущее состояние многосторонних или двусторонних отношений с той или иной страной. Оценить биографии собеседников президента на предмет уровня его встреч. Самая сложная задача: добыть проекты документов, которые готовятся к подписанию, и в условиях цейтнота в стране пребывания уяснить, что нового несут те или иные соглашения, меморандумы и протоколы.  

- В качестве журналиста какого издания вы сейчас летаете в пуле?  

- Интернет-издания «Левый берег». В принципе, может летать и «Дуся» - если вашему изданию будет интересно оплачивать гостиницу и суточные вам платить. С другой стороны, насколько это вам интересно? Я, например, сам плачу за гостиницу, и суточных мне никто не платит. Захотят ли летать интернетчики на таких условиях? А вот когда «УП» летали в Брюссель от Еврокомиссии, им все оплатили, как я понимаю - и билет, и гостиницу, и суточные, и по ресторанам их водили, как я слышал, как они договаривались. Но в целом, никаких ограничений в пуле нет. Таня Николаенко, например, от «Украинской правды» летала в Анкару - я как раз там не был, это было год назад. Кроме того, ни Таня Николаенко, ни Ира Соломко из «Корреспондента» - она тоже летала в пуле, - не скажут вам, что кто-то подвергал цензуре их тексты. Это был бы страшный скандал, если бы их тексты попросили на вычитку.  

- Правда ли, что вы довольно часто консультируете журналистов пула как старший товарищ по труду?  

- Нет. Это старая сплетня «Стоп цензуры». Правда, они употребляют другое слово - «перепрограммируете» или «перепрошиваете» журналистов, как телефоны. Что в реальности? Иногда люди сами мне задают вопросы, и в тех ситуациях, если я могу что-то подсказать или у меня есть дополнительная информация, я пытаюсь это объяснить журналистам пула. В той мере, в какой сам понимаю. Скажем так, в силу привычки я готовлюсь к поездкам.  

- А журналисты пула - нет?  

- Не больше, чем вы готовились к этому интервью.  

- Откуда вы знаете, готовилась я к интервью или нет?  

- Я этого не знаю. Но могу сказать, что журналисты пула на моей памяти, мягко говоря, не слишком готовятся.   Я хотел еще уточнить две вещи по поводу интервью Даши Олифер. Вопрос о том, задают ли журналисты вопросы, важные для общества. Так вот, я задаю, как и Олифер задает, вопросы от той части общества, которая избирала Януковича.  

- То есть вы представляете интересы той части общества, которая является электоратом Януковича?  

- Видимо, да. Так точнее. Второе, что меня «зацепило» в интервью - это вопрос по поводу журналистских стандартов. В том контексте, в котором вы задавали вопрос Олифер, вопрос со стандартами по поводу второй точки зрения не решается. Вот мы все прилетаем в Брюссель. Где найти вторую точку зрения там, на месте? Но вторую точку зрения может добавить в материал, полученный оттуда, выпускающий редактор. В случае Даши Олифер - Владимир Горковенко, в случае Александра Шилко - Роберт Опаленык, или кто-нибудь другой может «подписать» эксперта по внешней политике здесь, в Киеве, или другой журналист может сделать здесь часть сюжета. Но вопрос тогда скорее не к той же Олифер, а к редакторам канала.  

- Журналисты едут на события, на которых присутствуют и зарубежные политики, и зарубежные эксперты, у которых тоже есть своя точка зрения на происходящее в Украине, на заявления Януковича и т. д. И часто она противоположна точке зрения или месседжам Януковича. Можно их там тоже подписать?  

- Да, это возможно, при следующем совпадении обстоятельств. Журналист в президентском пуле находится в Брюсселе, Нью-Йорке или Ташкенте. В ситуации в столице Бельгии телевизионный журналист может, при наличии времени, записать другую оценку, например, еврокомиссара Штефа Фюле. Некоторые из телевизионщиков так и делали. Мне, пишущему журналисту, это делать не нужно. Я могу процитировать мнение Эштон или Фюле, что легко сделать по сайтам организаций или персональным сайтам таких политиков.   В Нью-Йорке найти противоположную точку зрения можно попытаться в среде украинской диаспоры, что неадекватно. Эти люди говорят эмоционально и обще. Умнее поступить вот как - искать эту вторую точку зрения в среде исследовательских центров в Вашингтоне: RAND Corporation, The Heritage Foundation или The Council on Foreign Relations. Лучшие специалисты из этих организаций по Украине работают именно в Вашингтоне, ближе к центру принятия решений в США. Будь я на месте выпускающего редактора «Интера», я бы попросил, к примеру, Геннадия Вивденко записывать Януковича в Нью-Йорке, а, к примеру, Дмитрия Анопченко - в Вашингтоне. В Ташкенте я бы не знал, где найти вторую точку зрения к Януковичу.  

- Коль уж мы заговорили об интервью Олифер, спрошу и вас: почему в сюжетах журналистов пула часто мнение власти оказывается решающим, последним и наиболее важным?  

- Да, так бывает. Думаю, это вопрос стиля. Вадик Задорожный, который летал с Кучмой, всегда начинал с прямой речи Кучмы - даже без вводных слов. В моих материалах, если посмотрите, этого нет. Скорее всего это просто штампы, стандартные приемы действий журналиста.  

- То есть политическим пиаром эти материалы назвать нельзя?  

- Нет. Я постоянно слышу при разговорах журналистов пула с редакторами по мобильному телефону и очень часто становлюсь невольным свидетелем разговора, когда редакторы говорят: «Мы не будем давать в эфир этот материал. В этом нет новости». И ничего не дают. Был бы это пиар - его делают по поводу и без повода.  

- Вы не считаете, что журналисты пула обслуживают интересы Януковича?  

- О-ох. Я считаю, что это возможно. Я также считаю, что, кроме обслуживания интересов власти Януковича, те люди, которые летают в президентском пуле, довольно точно описывают то, что происходит в заграничных поездках президента, а значит, выполняют свою работу. Хотя надо определиться со словом «обслуживают» - что это значит в данном контексте?  

- Создают позитивный образ власти у населения страны. Как вам такое определение?  

- Я думаю, что такой задачи точно нет. Есть задача рассказать о том, что происходит в стране и на событии, куда журналисты выезжают, и это журналисты делают более или менее добросовестно. Но нет и противоположной задачи - создать негативный образ власти у зрителей и читателей. Скажем, если посмотреть на тексты и сюжеты людей, которые выехали по пулу Еврокомиссии в Брюссель, то все они были построены только на сообщениях источников, в них зачастую нет прямой речи ясно названного собеседника. Кроме того, это тексты, которые действительно призваны создать негативный образ власти Украины.  

- Я прочла вашу реакцию на мастер-класс Мустафы Найема на «Медиасапиенс». Одна из ваших претензий к Найему состоит в том, что он, с вашей точки зрения, должен определиться - либо он гражданский активист, либо он журналист. Хотела бы уточнить, почему гражданский активист Найем не может быть журналистом, а вы, со всех трибун рассказывающий о своей лояльности по отношению к президенту и его политике, можете?  

- Когда я говорю, что журналист не может быть членом общественной организации, я имею в виду то, что журналисты могут «наезжать» на общественные движения. Мустафа же как его член не может наезжать на «Честно», на «Свідомо», на общественные движения, членом которых он является. А я могу - например, на «Молодые регионы». А Януковича я лично поддерживаю как частное лицо.  

- То есть, по-вашему, журналист, который делает что-либо как гражданин, помимо своей журналистской деятельности, не может быть объективным. А вы, поддерживающий Януковича, сохраняете объективность, когда пишете о нем?  

- Нет, дело не в этом. Журналист не должен быть членом общественной организации, ибо его могут заподозрить в том, что он реализует ее цели, вместо того, чтобы ее критиковать. Что же касается «оценки над схваткой»: я вообще не сторонник объективности в журналистике. Я считаю, что вся журналистика состоит из кучи субъективностей, и тот, кто эту кучу точек зрения прочитает, сможет составить себе более или менее объективную картину происходящего.  

- Чудесно. Так почему бы Найему не быть субъективным?  

- Он потерял право наезжать на общественные организации, будучи членом одной из них.  

- О'кей, возможно. Но ведь, как я понимаю, Мустафа как журналист может специализироваться на любой другой теме? Экономика, право, хлебобулочные изделия...  

- (перебивает) ...Я спрашивал Вику Сюмар из Института массовой информации, как ты получаешь визу в Америку? Как политический активист или как журналист? Визу журналиста проще получить, кстати. И она, по телефону, была вынуждена ответить, что получает визу как общественный активист, а не как журналист. То есть на Западе эти понятия существенно отличаются.  

- Чем на Западе отличаются эти понятия, кроме того что журналистам реально легче получить визу? Почему Сюмар «была вынуждена» признать - она это скрывала?  

- Общественный деятель, как и депутат, должен быть подвергнут критике журналистом. Выражение «вынуждена признать» я употребил потому, что, как мне представляется, ряду лиц в нашей стране иногда выгодно представляться журналистами, и они представляются журналистами. А иногда им выгодно получать деньги как общественным активистам. Но желание при этом оставаться журналистами тоже никуда не уходит.  

- Вас считают человеком одиозным. Вам это не мешает?  

- А что это такое? Переведите на русский язык.  

- Я имела в виду, что позиция, пропагандируемая вами, у многих вызывает неприязнь. И тем самым вы как носитель этой идеи служите негативным примером. Если бы нужно было ввести единицу измерения лояльности журналистов к президенту, можно было бы назвать ее «пиховшек» - и потом использовать кило-, мега- или «микропиховшеки»...  

- Это не одиозность. Вы дали определение моей преданности и лояльности. В чем тут негатив?  

- Может быть, в том, что быть журналистом и быть лояльным к власти для моих коллег ‑ часто несовместимые понятия.  

- С моей точки зрения журналист должен честно, объективно, всесторонне, будучи максимально подготовленным, сообщать то, что он видел. А не быть априори критичным, не готовиться к поездкам и лепить отсебятину. Что в основном происходит с нашими оппозиционными журналистами.  

- Каков тогда механизм общественного контроля действий власти?  

- А почему вы решили, что журналисты должны контролировать власть? Они, что, для этого избраны на выборах народом?  

- Их вообще-то не выбирают. Они сами становятся журналистами и решают, что должны выполнять такую функцию.  

- Ну вот, а я не согласен с таким пониманием некоторыми журналистами своей задачи. Я имею на это право?  

- Да. И я не спрашивала вас о миссии журналиста. Я спросила, кто, по-вашему, должен выполнять функцию общественного контроля власти.  

- Само общество, когда оно выбирает тех или иных политиков. Это и есть ответственность общества.  

- Погодите. Общество избирает политиков, чтобы они работали в исполнительной или законодательной власти. А кто будет контролировать их действия?  

- Само общество.  

- В лице кого?  

- В лице самих граждан как избирателей. На выборах, продлевая мандат или отбирая его.  

- Довольно сложно это сделать, если выборы фальсифицированы. Это раз. А во-вторых, приходится ждать четыре-пять лет, чтобы изменить положение того или иного политика.  

- Не все выборы в нашей стране объявлялись сфальсифицированными. А ждать приходится даже больше иногда. Но приходится ждать... А журналисты тут ни при чем.  

- А как же «Уотергейт» и роль СМИ в отставке действовавшего президента Никсона?  

- Простите, но решение по поводу отставки Никсон принял сам, под давлением общественного мнения.  

- ...Которое формировалось под влиянием СМИ, как раз и раскрутивших весь скандал.  

- В том числе да.  

- Да не в том числе - а в первую очередь. Общество так и формирует свое мнение - под влиянием СМИ.  

- Я не готов подтвердить ваше выражение «в первую очередь». Мне не встречалась информация, что в США было проведено социологическое исследование, которое бы доказало, что именно СМИ сыграли ключевую роль в формировании общественного мнения в том скандале (роль массмедиа в Уотергейтском скандале, см. Википедию. - «Дуся»). Мне кажется, что такое преувеличение могло быть сделано работниками СМИ ради саморекламы, повышения авторитета самих СМИ. Серьезный исследователь должен опираться на научный анализ. Нужно изучать социологию Уотергейта, я уверен, что она существует. Возможно, немалую роль сыграл региональный аппарат обеих главных американских политических партий. Вполне возможно, общественное мнение было сформировано под влиянием священников. Может быть такое?  

- Теоретически.  

- А почему вы уверены в том, что общественное мнение было сформировано именно журналистами?  

- Прочла об этом. Вернемся к вашей репутации.  

- Это не репутация, это признание. Те, кто считает меня одиозным, признают тем самым, что я эффективен, что я настоящая боевая машина. Будь я никто, на меня бы просто не обращали внимания. Поэтому надо опорочить человека, который эффективен - старый прием.  

- В чем ваша эффективность?  

- В том, что я делаю качественные тексты. И мне за них не стыдно - ни сейчас, ни потом, ни через двадцать лет. Посмотрите на тексты людей, состоящих в «Стоп цензуре» - мне кажется, что им стыдно за тексты, которые они писали всего лишь пять лет назад. Я вот, например, еще 9 лет назад отстаивал точку зрения, что Ющенко дурак и не отравлен. Тогда 52% людей были против меня, но я выстоял. Не знаю, насколько оппозиционными сейчас учат быть на факультете журналистики, и как мочить власть, но я знаю, что свои убеждения надо отстаивать.  

- «Мочить оранжевых», как вы метко пишете в своих текстах.  

- Да, конечно.  

- Это ваша гражданская позиция - или профессиональная обязанность журналиста?  

- Я мочу оранжевых как ответственный гражданин своей страны. Я давно богат, давно миллионер и мог бы отсюда уехать. Но я отвечаю за свою страну, поэтому сознательно мочу оранжевых.  

- То есть вы сознательно и добровольно взяли на себя миссию уничтожения оранжевых?  

- Да.  

- Тем самым любой другой журналист может на себя взять миссию контроля власти?  

- Или мочения бело-голубых. Как вам будет угодно. Да, с такой формулировкой я согласен. При том что бело-голубые никогда не претендовали на особое моральное пуританство. А оранжевые все время выставляют себя пуританами.  

- И это, конечно, делает власть бело-голубых более привлекательной для вас?  

- Более адекватно оцениваемой - точно. А вас больше устраивает предыдущая власть?  

- Я не сторонница Ющенко.  

- Насколько я понял из ваших вопросов, вы не сторонница бело-голубых.  

- По-вашему, это автоматически делает меня «оранжевой»? Знаете, я не люблю черно-белую логику и потому могу спокойно не выбирать из двух партий. Более того, чьим бы политическим сторонником я ни была, я не считаю, что журналист имеет право исходить из своей лояльности в своих текстах и вопросах. Вернемся к нынешней власти. Вам не нравится в оранжевых лицемерие, но вас устраивает власть с бандитским сознанием?

 - Нашей страной не руководит власть с бандитским сознанием.  

- Кадровые назначения, рост влияния и обогащение Семьи и окружения подталкивают меня к вполне логичному выводу, что страной руководят коррумпированные политики.  

- Я считаю, что для подобных утверждений нет фактов вообще - по поводу реальных доказательств обогащения Семьи, например, я ничего не читал. Кроме поддельных рейтингов Forbes и других изданий. На чем строятся эти поддельные рейтинги, мне не известно, и мне никогда не открывали методику исчисления роста благосостояния всех этих людей. И у меня нет ни малейших оснований верить этим рейтингам. Так что я считаю, что это часть пропагандистской атаки.  

- А мировым рейтингам Forbes вы доверяете?  

- У меня нет доверия к мировым рейтингам тоже, ни к каким. Доверие у меня есть только к священникам. А к СМИ в целом у меня доверия нет. Например, газета The Times, которой доверяют во всем мире, 13 октября 2004 года опубликовала свое расследование о том, что Ющенко был отравлен. Знаете, на чем они базировали расследование? На основании внешнего вида Ющенко. Я должен доверять после этого The Times? Они тоже ошибаются. Принцип «Доверяй, но проверяй» должен распространяться на всех.  

- Тогда почему вы просто не проверили, каков механизм формирования рейтингов Forbes в Украине?  

- Я занимался этим весьма подробно. Их механизм совершенно меня не устраивает - это механизм косвенного определения доходов.  

- Я, наверное, куда более наивна и до сих пор верю рейтингам. А какие, с вашей точки зрения, есть еще преимущества у нынешней власти - кроме нелицемерности?  

- Она более открыта. И более понятна, что ли, большинству населения страны. Кроме того, можно посмотреть на конкретные действия этой власти по отношению к аналогичным действиям власти предыдущей. Сравнивать подобное с подобным - Януковича с Ющенко, Кучмой или Кравчуком. С вашего позволения, буду скуп в ответе о конкретных делах власти. Дело в том, что, зная мой уровень отношения к анализу и к Януковичу, за мной буквально бегают оппозиционные политтехнологи и журналисты, чтобы узнать, что будет преподноситься в качестве заслуг Януковича ближе к президентским выборам. Они бегают за мной, чтобы вычислить эти факты и успеть построить к ним контрлогику. Поэтому я назову только один конкретный факт: 20 лет никто не занимался проблемой саркофага на ЧАЭС. В апреле 2011 года была проведена международная конференция, на которой был завершен сбор донорских 550 миллионов евро для строительства Чернобыльского саркофага. Только при Януковиче начали строить эту арку, которая ближе к президентским выборам будет достроена.   

- Да-да, помню, французы строят - кажется, там как раз недавно очередные 600 квадратных метров обрушились.  

- Не слышал об этом. Деньги эти - 550 миллионов евро - на счетах ЕБРР, так что любые спекуляции о том, что они на счетах Семьи, что их украли и т. д. - всё это бред сивой кобылы. Дальше, ближе к выборам, будет больше таких фактов по поводу действий нынешней власти. И можно будет сравнить с действиями предыдущей власти.  

- Надеюсь, что и инфляция за последний год, которую почему-то все отрицают, тоже будет в перечне заслуг.  

- Вы имеете в виду обрушение гривны в 2008 году при Ющенко?  

- Нет, просто подорожание продуктов за последний год.  

- Думаю, ближе к президентским выборам станут очевидны все плюсы и минусы. Президент - это же не меню, из которого вы можете выбирать.  

- Да, я понимаю, это пакетная продажа.  

- Да. Или пакетная покупка. Всегда есть плюсы и минусы, и каждый сможет выбирать. Я только очень не хочу и больше всего боюсь, чтобы снова повторился 2004 год, когда все жили по черно-белой логике, всё вот это «Бандитам - тюрьмы» и т. д.  

- Разве не по этой логике сидит Тимошенко?  

- Нет. «Бандитам - тюрьмы» 2004 года - это было коммерческое предложение. А вина Тимошенко доказана судом, она нарушила закон. Она преступник, так как в отношении нее вынесен судебный приговор, который вступил в законную силу.  

Я хотел вас спросить - а что, по-вашему, мне нужно изменить в моих текстах, чтобы они были более объективными, если они кажутся кому-то недостаточно правильными? Какие к ним претензии?  

- Я не читаю ваши тексты, Слава. Вы уж простите, но вы так неоднократно с 2004 года заявляли, что свою позицию не меняете, что вы принципиальны, что гнете свою линию - что мне их читать неинтересно. У вас нет подводных камней, вы свою позицию не скрываете, и мое отношение к вам сформировалось тогда же, в 2004 году, после темников и всех тех историй.  

- Да, я не люблю меняться и слишком продумываю свою позицию, чтобы потом менять ее под влиянием обстоятельств. Кстати, а ведь темники оказались умнее журналистов.  

- Почему?  

- А вы помните, чтобы в них были катастрофические ошибки?  

- Какая разница, были ли в них ошибки? Сам факт их существования - нарушение любых норм приличия, если хотите.  

- Я понимаю, что вас беспокоит. Они уничтожали журналистскую самостоятельность и право на ошибку журналиста в том числе.  

- А перекос в освещении деятельности оппозиции на ТВ, в том числе с вашей помощью возникший, вам не кажется неправильным?  

- Я уже неоднократно говорил об этом в интервью. Да, 146 дней Ющенко не показывали на ТВ, и это было неправильно. Я признаю также еще один негативный момент темников - это нарушало личную творческую свободу журналистов. Но остальное - верно. То, как был составлен тогда темник - сейчас вся страна так думает: Ющенко не очень умный человек, отравления не было. Не бывает ничего черно-белого: были негативные стороны, но, с точки зрения исторической справедливости, большинство было написано правильно.  

- Как вы заработали свои миллионы?  

- Во-первых, у меня была довольно высокая зарплата как у руководителя ТСН - около десяти тысяч долларов в месяц, Роднянский никогда не был жадным. Налоги уплачены. Во-вторых, я был спичрайтером Леонида Даниловича Кучмы. Эта работа тоже хорошо оплачивалась.   Замечу, что я не был автором идей, которые он озвучивал - я был всего лишь человеком, который знал, как их излагать. Я все-таки окончил несколько курсов риторики в разных университетах мира. Так что я просто писал тексты, но с учетом его личных особенностей. У Кучмы в его выступлениях была особенность - довольно короткое дыхание, так что ему нельзя было, например, писать длинные фразы.  

- Какие университеты вы окончили?  

- Сначала Киевский университет, философский факультет, а потом стажировался в Лейпциге и Гарварде.  

- По какой специальности?  

- История философии. «Протестантская этика и дух капитализма» Макса Вебера - мои тексты в основном написаны об этом. Это тоже накладывает отпечаток - личный контакт с Богом означает и личную ответственность перед Богом. Поэтому я пишу тексты, исходя из предположения, что каждый из нас будет отвечать на том свете за свои тексты. И многие по чайнику получат нормально, так что я пишу тексты так, чтобы мне потом стыдно не было.

  - Вам не казалось странным - быть руководителем новостной службы частного независимого канала и при этом быть спичрайтером президента?  

- Уж точно мне никогда в голову не приходило называть себя независимым журналистом. Кроме того, строго говоря, это не делалось одновременно - я же не мог находиться одновременно и на работе, и писать речь президенту!  

- А как это происходило?  

- Мы садились с ним, у меня была возможность задавать ему вопросы, а потом я приходил домой и писал текст от его имени. Причем очень часто на темы, которые в новостях вообще не проходили. Например, новогодние поздравления Кучмы.  

- В каком году?  

- Четыре подряд. Это же не имеет отношения к новостям?  

- Как вас пригласили на должность спичрайтера?  

- У Леонида Даниловича была одно качество, которое он принес собой из ВПК (военно-промышленного комплекса), как я потом разобрался: он всегда приглашал на работу людей, которые что-то одно умели делать лучше, чем он. Так при нем очень долгое время работал Владимир Павлович Горбулин, который меня с ним и познакомил. Долгое время с ним как политолог работал Михаил Борисович Погребинский, а потом Лена Коломойченко - они много дискутировали на тему политики, а я был человеком, который мог оформить эти размышления в тексты.   Вообще было интересно работать: он мне что-то рассказывал, я ему что-то рассказывал, но мы практически не разговаривали о том, что происходило в журналистской тусовке. Часть наших разговоров попало на пленки Мельниченко, поэтому в целом понятно, о чем мы говорили. Они-то взяли только то, что им было интересно, про Гонгадзе и Деркача, а остальное им было не интересно, и они это не печатали. А мне было интересно с ним разговаривать - не каждый год судьба сводит с совершенно необычным человеком из другой сферы. У меня, собственно, больше и не было знакомых из военно-промышленного комплекса - только вот Горбулин да Кучма.  

- Вам не предлагали быть спичрайтером для Януковича?  

- Нет. Для Януковича другой человек пишет - я его знаю, конечно. Тем не менее, с политической командой, которую возглавляет Виктор Федорович, мы прошли самое сложное время - 2004 год. Тогда эти отношения были перепроверены: кто сдает, кто спрыгнул в сторону, кто не сдает, кто покаялся потом, кто еще не покаялся. Тут все проверки на человеческую порядочность уже прошли.  

- То есть в 2004 году вы уже были человеком Януковича, а не Кучмы?  

- Ну, как вам сказать. 27 апреля 2004 года нас познакомил Кучма - мне назвали Виктора Федоровича как кандидата от власти. С тех пор мы и знакомы.  

- Вы с Януковичем общаетесь вне рамок своей журналистской деятельности?  

- Мы иногда разговариваем во время зарубежных поездок - просто так, о жизни.  

- Вы бывали в Межигорье?  

- Да.  

- Как вам кажется, почему президент не пускает в резиденцию журналистов, которые туда так рвутся?  

- Потому и не пускает, что они рвутся. Не хочет. Он - не тот человек, который поддается давлению.  

- Если дебаркадер, и эти люстры чудовищные, и золотые унитазы, и «Хонка» не принадлежат Януковичу, если всё это выдумка, то пусть он это покажет, и конфликт и напряжение исчезнут.  

- Тема про золотые унитазы возникла после сообщения Ани Цукановой для France Presse. Ответственно вам заявляю - нет там золотых унитазов. Дебаркадер тоже не видел, но я же не ходил по всей территории.  

- А «Хонка» хоть есть?  

- Я был в том доме, который явно не деревянный. Но объясняю еще раз: президент не хочет, чтобы возникла ситуация, при которой он уступает давлению журналистов, таких как Лещенко и других, которые пишут о Межигорье. Он считает, слишком много чести для них.  

- Ничего себе - слишком много чести! Это была государственная территория - теперь она в частных руках. На какие деньги глава державы обустраивает эту территорию - на президентскую зарплату?  

- Насколько я понимаю, у него на все эти вопросы существуют конкретные ответы. У кого это в собственности, на какие деньги построено. Президент просто не хочет создавать ситуацию, при которой он поддался на давление журналистов - чисто психологически он не тот человек, на которого можно нахально давить. Это его право на приватность.  

- Эти вопросы не решаются пацанской логикой - его не на «слабо» берут. Он публичный политик, президент, и согласно закону должен быть доступ к этой информации.  

- Думаю, что на все запросы со стороны журналистов есть уже ответы, просто сейчас ни вы, ни я не владеем этой информацией. Кроме того, я не уверен, что президент должен что-то показывать - согласно какому закону он должен показывать, как живет?  

- Как минимум электорат должен понимать, кого выбирает. Как люди могут выбирать того, кто прячет свою личную жизнь?  

- Он не прячет. Просто не хочет ее показывать.  

- Прячет - за очень высоким забором.  

- Ну вот Таня Черновол через него даже перелезла. Вам нравится ее поступок?  

- Скажем так, я понимаю, зачем журналистка это сделала. В той же логике, что и ваш любимый президент: она лезет туда, потому что ей запрещают.  

- Вот я бы в дом к Тане Черновол через забор не полез. Это ее частная территория, а Межигорье - его частная территория. И пока она частная, его право не пускать туда никого.  

- Знаете, в Европе дома президентов, министров, спикеров парламента на виду.  

- А вы не сравнивайте с Европой - сравнивайте подобное с подобным.  

- С туркмен-баши? Не хочу опускать так низко планку.  

- Нет, держите как угодно высоко. Просто сравнивайте нынешнюю власть с предшествующими режимами. Например, если посмотрите, Тимошенко не смогла задекларировать ни копейки в своих налоговых декларациях. А вот Янукович показал довольно много заработанных денег.  

- То есть мы движемся в правильную сторону, но маленькими шажками?  

- Да. И при следующих президентах будут следующие маленькие шажки.

Вот такой получился разговор - длинный, но познавательный.

ваша Дуся

Фото: архив "Детектор медіа"