Алексей Тарасов: «Большинство людей считают, что они умнее, чем есть на самом деле»
Интервью с Алексеем Тарасовым, главредом Esquire, получилось долгим и познавательным. Перед вами - продолжение разговора с Алексеем о новом сайте, свежей крови и о том, почему Украина не Россия. Первую часть интервью читайте здесь.
- Как регулярный читатель глянца, я вижу, что местные журналы работают с очень ограниченным кругом фотографов - Мордерер, Перетрутов, Маляревич... Их у вас нет. Как вы выбираете фотографов и с кем работаете?
- Мы очень много времени уделяем фотографиям, иллюстрациям, любому иллюстративному материалу. Работаем с фотографами и из Мексики, и из Бельгии...
- Заказываете фото специально для вас?
- Нет. Бельгию, Мексику, Бангладеш мы покупаем. Если нам что-то нравится - мы им пишем, потом начинается сумасшедшая бумажная волокита с подписанием лицензионных договоров, каких-то там передач прав на один номер и т. д. А в целом у нас сформировался пул фотографов - шесть человек, к которым мы постоянно обращаемся. Среди них есть известные фотографы, которые занимаются непосредственно фэшном: Саша Самсонова, Глеб Сологуб... Боюсь кого-то забыть.
- С удивлением обнаружила, что вы работаете с Масловым. Удивление связано не с тем, что он плохой фотограф, а с тем, что он живет в США и прилетает к вам на фотосессии.
- С Сашей Масловым получилось просто: он хорошо знаком с нашим фоторедактором Пашей Тереховым, и когда Маслов приехал в Киев, то предложил для нас что-то поснимать. Мы заказали ему сразу два материала: портрет Каденюка для «Правил жизни» и съемку львовской журналистки Светланы Мартынец, которая посадила «Доктора Пи». Обе съемки нам понравились, и мы поняли, что так счастливы, что хотим с ним работать больше. Он снял 60-70% «Людей года» для нашего январского номера. Вот сейчас он приедет снова, у него будет мастер-класс, и мы надеемся еще поработать. Когда вы смотрите на работы Маслова, сразу понимаете, что это снимал западный фотограф.
- Он недавно стал западным.
- Я знаю. Дело не в этом. Он в Штатах прошел какую-то школу, чему-то там учился. И у него есть довольно солидное портфолио, съемки для The New York Times, Wired и т. д. В эти издания реально сложно попасть, тем более что он еще очень молодой. Вообще, это специфика нашей страны - в Украине, России снимают молодые люди. А на Западе на съемки приходит такой взрослый дядька с двумя ассистентами того же возраста, что и Саша. Когда на наш рынок приходят западные сетевые издания, они приносят другие стандарты качества. И у нас, в том числе, есть задача, чтобы в эту индустрию поступала молодая кровь. А с Мордерером мы что-то хотели делать, но у нас не получилось.
- Как я понимаю, вы не боитесь рисковать, то есть в случае чего вы просто не возьмете сессию. Наверное, у вас есть на это деньги?
- Разумеется, у нас неплохой бюджет, опять же, по украинским меркам.
- Озвучите?
- Нет, касательно денег - никогда. Но принцип нашей работы с фотографами довольно прост: мы начинаем с малого, проверяем человека на съемке рубрики, допустим, «Красивая женщина рассказывает анекдот». Если мы видим, что нам это не подходит - все, мы с ним прощаемся. Эта сессия никуда не идет, но за нее предполагается небольшой гонорар.
- Совсем недавно запустили сайт журнала. Как я поняла, вы пошли по пути российского Esquire, то есть превратили сайт в такой красивый архив номеров и не стали делать что-то вроде Esquire.com, где куча всяких мигающих предложений, рекламы и быстрых новостей.
- На самом деле это презентационный сайт - там же доменное имя EsquireYearOne. Мы просто решили собрать лучшие материалы за год и там опубликовать. У меня было ощущение, что некоторые наши материалы, на которые мы потратили много сил или считаем, что они удались, прочло недостаточное количество людей. Например, материал Миши Кригеля о журналистке, посадившей «Доктора Пи».
- Сайт таковым и останется? Кстати, отдельное спасибо за тэг «Сиськи» - все ждала такой рубрики в мужском журнале, где она, собственно, предполагается, но все как-то скромничают назвать вещи своими именами.
- Да. Это просто наша выставка достижений народного хозяйства. И сайт в процессе разработки - кое-что нас еще не устраивает. Некоторые теги придется поменять, но «Сиськи» останутся, это просто смешно. Тем более что этим тегом помечено эссе Норы Эфрон про маленькую грудь.
- Значит, сайта с отдельной редакцией не будет?
- Прямо сейчас мы этого не планируем. Просто запустить сайт можно, публиковать там какие-то не вошедшие в журнал штуки тоже можно. Но зачем? Пока нет ни концепции, ни ресурсов, чтобы сделать его хорошо. Поэтому мы его и не делаем.
- У российского сайта журнала, при том что это тоже, в общем-то, архив, есть какие-то смешные и явно недорогие штуки. Путин там говорит у них...
- Да, у них, как у всех, есть видео недели, фотография дня, все дела. Опять же, россияне запустили сайт, если я ничего не путаю, лет пять спустя, то есть у них уже было много материала в момент запуска. У нас нет пока что такого архива, кроме того, это не совсем то, чего мы хотим. Сейчас нам предлагают разные концепции, приходят из разных контор с идеями про коммерциализацию сайта. И пока концепции, которая устраивала бы всех, не нашлось.
- Ваши западные коллеги тем временем запускают телевидение Esquire...
- А, история с телевидением. У американцев же есть суперуспешный женский проект Cosmo ТВ. А в корпорации NBC был кабельный мужской канал про компьютерные игры, с очень низким рейтингом. Так что они решили использовать имя Esquire, для того чтобы переориентировать его для того самого, всем интересного sophisticated man. Переводится на русский язык это выражение очень странно - получается «сложный, непростой мужчина»... Ужасно. В общем, их интересовал sophisticated man, и они договорились с Hearst Magazines. Редакция журнала, насколько я понимаю, в этом проекте никак не участвует - возможно, она утверждает контент или концепцию программ. Но американцы молодцы.
Я же говорю, для них главное - деньги, и это еще один способ заработать деньги. И я им желаю успеха.
-А вы, конечно, такой пурист - за безденежье и чистоту идеи?
- Боже упаси, меня самого интересуют деньги. Нас всех интересуют деньги. Только деньги, деньги и всё.
- Ирония не прочтется, кстати. И будет повод вывести в заголовок: «Алексея Тарасова интересуют только деньги!» Вы даже не представляете, как это прокомментируют.
- Я уже давно перестал читать всё, что below the line.
- Боитесь?
- Даже не в этом дело. Прочтешь это всё, допустим, и что с этим делать?
- Вернемся к ТВ. Разумеется, у вас нет ресурсов, чтобы запустить канал. Но вот опыт видео с Найемом и Зеленским показал, что к такому продукту есть интерес. Не хотите сделать свой youtubовский канал? Вас же приходится ждать целый месяц; людям нужна какая-то поддержка!
- Да, движение нужно. Так что я целенаправленно, стратегически принял решение делать такие ролики - сейчас видео будет больше, будут разные варианты форматов. В данный момент ролики должны работать как промо номера. Если мы можем предположить, что нарезанные смешные цитаты из разговора Зеленского с Мустафой привлекут внимание людей к журналу, то мы, разумеется, такое видео сделаем.
- Кстати, о промо. Ситилайты «Учитесь читать Esquire» - чья идея?
- Моя.
- Ужасно снобская.
- Это же сделано специально, чтобы немножко раздражать людей. Это же первое, что должно быть в промо качественного журнала. Мы вам: «Учитесь читать». А вы нам: «Учитесь писать». «Форбс» должен был выйти с рекламой «Учитесь считать». Эти баннеры выполняют несколько функций. Во-первых, показывают обложку нового номера. Во-вторых, люди вообще видят, что есть такой журнал, если раньше о нем не слышали. И, в-третьих, транслирует посыл, который немного «царапает» людей.
- Меня задело.
- Я тоже знаю людей, которых задело. Вот и хорошо!
- Так что от злости я пошла и купила русский.
- Это нормально, вы просто его аудитория.
- Обнаружила в вашем Твиттере фразу: «Со мной не о чем говорить, кроме работы». Я не поняла: это иронический вывод, который вы сделали из общения с журналистами или это печальная констатация факта?
- Ни то, ни другое. Мне Твиттер нравится тем, что он не предполагает никакого общения. Совершенно не важно, кто это прочитал или что вам ответили. Мои твиты не адресованы никому, кроме меня самого - это такой сфальсифицированный бортовой журнал. Насчет того, что не о чем говорить - ну, да, наверное. Так и происходит: если я прихожу на открытие «Корнера», то замечаю, что все равно начинаю решать какие-то рабочие вопросы, и для меня это нормальная история.
Скажем так, быть главным редактором - не вопрос статуса, это важно для меня именно как работа. Вот, к примеру, в какую-то одну из пятниц вся моя редакция была на открытии очередного бара. А я сидел в офисе и работал. Конечно, я их за это ненавидел. Но, с другой стороны, в большинстве случаев на работе мне лучше, чем в каком-то баре.
- Вы не пьете?
- Пью.
- В Фейсбуке вы тоже не активны, фотографироваться вы не любите. Складывается впечатление, что вы человек, избегающий публичности. Может ли так себя вести главный редактор авторитетного, легендарного журнала?
- Я не избегаю публичности. А не хожу на большинство мероприятий в силу того, что у меня нет времени.
- Главный редактор должен пнуть редакцию ногой, заставив ее работать, и удалиться в свет.
- Когда происходит что-то, что мне кажется полезным, интересным и как-то меня привлекает, я обязательно хожу.
- А «служить лицом» - разве это не часть работы главного редактора?
- Честно, нет. Наверное, в каких-то случаях - да, но я не верю, что это продает журнал. Условно говоря, на мероприятие, где я знаю, что торгую рожей, и это помогает продавать журнал, о, Боже, я обязательно схожу. А туда, где мне что-то нальют, и я посмотрю какое-то странное выступление с кордебалетом - нет. Есть в этом какой-то момент цирка, в который не хочется встраиваться; не хочется быть частью нашей как бы светской жизни...
- Вы же, наверное, следите за российской прессой. Там медиаменеджеры бесконечно выясняют отношения. Бершидский высказался, Венедиктов ему ответил на «Эхо Москвы», включился Кашин...
- Там другое. В России - это другая история.
- Почему? Я, кстати, очень «за». Не потому, что там много личных претензий, а потому что выясняются четкие принципы и позиции людей, позиции редакций, то, за что все эти люди готовы стоять. Вас в публичном пространстве нет. Здесь вообще нет многих, но вас нет в том числе.
- Если меня куда-нибудь приглашают, и тема такова, что я могу высказаться и могу считать себя экспертом, то я иду. Другое дело, что у нас, в отличие от России, нет практики, когда медиа пишут о медиа.
- А как же я?
- Я не имею в виду специализированные сайты. Я говорю о ситуации, когда «Форбс», допустим, сделал какой-то громкий материал. В любой другой стране этот материал стал бы поводом для передовиц и расследований в других изданиях. Или вот мы написали про Светлану Мартынец, которая разоблачила «Доктора Пи». Через две недели ее избивают какие-то сектанты во Львове. В любой другой стране эта история со Светланой уже была бы на первых полосах с цитатой из нашего материала.
- Она бы сама по себе стала инфоповодом.
- В том-то и дело. Она была бы в телевизоре. О том, что ее побили, написала бы не только «Детектор медіа» в две строчки, а все.
- Но ведь ваша пассивность - тоже причина того, что никто об этой истории не знает. Вот если бы вы написали в Фейсбуке: «Светлана сделала для нас интервью, ее потом побили, все молчат, как рыбы. Где ваша реакция?» Тут же начался бы «медиасрач»: «Алексей, не волнуйтесь, мы сделаем об этом новость» или «Алексей, это вообще не тема глянцевого журнала, а она сама виновата». Кто-то бы стал звонить Мартынец, куда-то приглашать - и так бы вы сделали ее инфоповодом.
- Наверное. Наверное, нужно больше сообщать о том, что мы делаем. Мне, кстати, хороший совет дал Мустафа. Он говорит, что это неправильная позиция, - вот, значит, мы делаем хороший журнал, люди это обязательно поймут и начнут его читать. Так не бывает, и он говорит, что нужно себя «парить». Вот Мустафа «парит» себя довольно успешно: главный пользователь украинского Фейсбука, он везде - в Твиттере, на «Украинской правде»... И нам надо делать это более активно. Так что сейчас мы движемся в ту сторону, чтобы коммуникация между журналом и его потенциальной аудиторией была гораздо лучше.
- Журналом... А лично между вами и аудиторией? Вы работник интеллектуальной прессы - кому же высказываться, как не вам?
- Я молчу, потому что, во-первых, нет площадки, на которой можно что-то сказать. Во-вторых, я во многих областях не являюсь экспертом. Большинство людей считают, что они умнее, чем есть на самом деле. Это не моя позиция вообще. Я вот не пошел к Портникову в «Политклуб». Меня пригласили, но я понял, что там какая-то узкая специализированная тема, и мне нечего сказать. Не потому, что я вообще ничего об этом не знаю, а потому, что я не настолько глубоко в теме. А просто чесать языком мне кажется странным. Опять же, все тексты, которые выходят в Esquire, написаны, переписаны, переработаны мною или моим заместителем Глебом Гусевым. Так что всё, что я думаю - в журнале.
- В целом, да. Подборка материалов, авторов, тем...
- Да, это все мы и есть. Я, честно говоря, сторонник теории Уэльбека, высказанной в «Карте и территории». Он там говорит: «Ты - это то, кем ты работаешь». Не в смысле, что ты - это столяр, или редактор, или уборщица. А в том смысле, что ты - это то, что ты производишь. И я в это верю.
- Я знаю, вы много и с удовольствием брали интервью с кинозвездами. Сейчас вас в поля не тянет?
- Собственно, я этим и сейчас занимаюсь: к Шарлотте Генсбур домой ходил я, с Хоффманом разговаривал я, с художником Чепменом - тоже я. Я вообще люблю полевую работу, и если это могу сделать, я это сделаю.
- О личной жизни поговорим?
- Нет. Мне не о чем разговаривать. Можем поговорить об авторах, о редактуре, даже о верстке. Реально можем о верстке поговорить.
Целую.
Ваша Муся
Фото: Саша Маслов
