Защитница Титушко Оксана Шкода: «Поверьте, я вменяемый человек, и рога у меня не растут»
В связи с бурными дебатами, развернувшимися вокруг дела Вадима Титушко, на прошлой неделе заключившего мировую с двумя журналистами, обвинившими его в нападении, я решила поболтать с одной из самых активных защитниц Титушко журналисткой Оксаной Шкодой. Так что мы поговорили об украинском языке, трафике героина, избиении журналистов, черном пиаре и, как водится, о будущем Украины. Жаль, что после правок Оксаны некоторые ее высказывания обрели чуть более мягкие формулировки, но в целом, я думаю, вы, мои дорогие, сможете оценить позицию журналистки.
- Оксана, как вы попали в журналистику? Какое у вас образование?
- В журналистику попала в 6-7 классе - тогда в Советском Союзе существовали юнкоры в районных газетах, писала заметки. После школы училась в Харьковском университете и с конца первого курса уже работала внештатно в некоторых газетах - «Харьковские ведомости», «Панорама» - я уже, если честно, названий не помню. Я так понимаю, что единственный вопрос, который вас интересует - это моя судимость, давайте от этого и оттолкнемся.
- Меня интересует ваша биография. Получили ли вы образование, когда переехали в Киев, когда начали работать журналисткой? И ваша судимость в том числе.
- Да, филологический факультет. Примерной студенткой, как и примерной школьницей, я не была. Прогулы, «хвосты»... А посадили меня в 1997 году. Что касается судимости... Честно говоря, когда я увидела об этом материал, меня он никоим образом не смутил. По той простой причине, что эти данные уже выбрасывались в интернете еще в 2007-2008 годах: не документ, а сами даты, статья. Это абсолютно не секрет. Вот у меня наколка на видном месте, ей уже 15 лет.
- Многие сейчас делают наколки.
- Нет. Таких не делают. Любой, кто посмотрит, поймет. Я никогда этого не скрывала, это не было секретом. Естественно, рекламы и билбордов на эту тему не было, но всё мое окружение об этом знает. И при поступлении на любую работу я вписывала в анкеты, если был такой вопрос, что судима, и указывала статью.
- О каких наркотиках шла речь?
- В нашем деле фигурировал героин. Это было групповое дело, в котором была задействована «эксклюзивная и маститая» компания из Харькова. В лихие 90-е это было что-то вроде «бригады».
- Вы говорите о своих друзьях?
- Да, на то время они были моими друзьями. Это были в основном люди старше меня, уже за 30 лет, и некоторые, скажем так, с криминальным прошлым.
- Где вы познакомились с ними?
- С каждым по-разному, в совершенно разных ситуациях. Тогда «закрыли» многих. Примечательно, что, когда меня арестовывали в квартире, там в тот момент находилась моя подруга, которая никакого отношения к делу не имела, просто она жила в общежитии и иногда ночевала у меня. Ей дали пять лет. На то время это дело было показательным, на открытых судебных заседаниях, которых было несколько, присутствовали журналисты. Особо по существу не разбирались, и эта девушка из Донецкой области села только потому, что на тот момент находилась в этой квартире.
Сейчас мои враги и оппоненты активно распространяют информацию, что я наркоторговка, В документе, который «всплыл», указано, где и когда я сидела, когда освободилась и трактовка статьи 229-1, часть 2, которая, между прочим, включает в себя не только наркоторговлю, но и хранение, а также перевозку. То есть, если, например, в автомобиле, в котором находится человек, есть наркотики, то этот человек тоже подпадает под эту статью.
- То есть, вы хотите сказать, что наркотиками вы не торговали?
- Лично я не торговала. Там была совершенно другая схема. Я, конечно, была в курсе того, что наркотики крутились, и об этом знала. Я провела три месяца в камере-одиночке СИЗО СБУ г. Харькова. Обвинительное заключение базировалось на показаниях, «снятых» там. Далее - известная тюрьма на Холодной горе. Суды. На одном из судов, кажется, это было 4-е заседание, я отказалась от всех показаний. Новых у меня и не брали. Также полностью не признала свою вину. Приговор - 5,5 лет. Потом харьковская колония №54 (сейчас известная «Качановка»). Я там пробыла месяц (поэтому знакомо помещение, где до ЦКБ №5 находилась Юлия Тимошенко). Далее меня без каких-либо объяснений (а в местах не столь отдалённых, как правило, ничего не объясняют) перевели в колонию №34 г. Днепродзержинска, где я отбывала срок. Кстати, в том же отряде, где сидела Мария Дэви Христос - я многим об этом рассказывала. Подробности вряд ли кому-то интересны, да я их уже и не помню. Это дело прошлого века, как говорится.
- И когда вы освободились, что произошло?
- Я освободилась к родителям в Полтавскую область, некоторое время работала на региональном телевидении журналистом и ведущей программ. А в 2004 году переехала в Киев.
- По приглашению или просто искать работу?
- Нет, я приехала в самые первые дни помаранчевого шабаша на «Козьем болоте». В то время я работала при районном штабе Януковича и, естественно, поддерживала его как гражданин и как журналист. А после второго тура, как только начался Майдан, я приехала в Киев.
- Вы работали на Януковича как волонтер или в штате?
- Я абсолютно стандартно работала в районном штабе и в избирательной комиссии от Януковича.
- Зарплату вы получали?
- Как все, официально получала от ЦИК проплату за работу члена комиссии на избирательном участке. В ноябре 2004 года я приехала в Киев с небольшим рюкзачком вещей. Поскольку знала из телевидения, что сторонники Януковича собираются на железнодорожном вокзале, поехала туда. Увидев там людей с шарфами «Выбор 2004», познакомилась с ними и примкнула к этой компании. С тех пор в Полтавскую область я приезжаю только изредка, в гости. Так, с 2004 года, у меня началась общественно-политическая, можно сказать, жизнь в Киеве.
- То есть в Киеве вы решили заниматься политическим пиаром?
- Я пошла по двум направлениям: в 2005 году несколько месяцев работала в «Зоряном», в штабе Януковича, при этом параллельно писала статьи и где-то публиковалась. Позже я была пресс-секретарем ПСПУ Натальи Витренко.
- Вам близки идеи Витренко?
- Абсолютно. Были, есть и будут близки. Я очень ее уважаю.
- Чем закончилось ваше с ней сотрудничество?
- Я была с ПСПУ до декабря 2008 года. Потом получился небольшой нюанс: на то время я параллельно участвовала в деятельности ЕСМ (Евразийский союз молодежи), была его координатором. А поскольку в Украине ЕСМ запретили, мы его немного переформатировали в общественное движение «Другая Украина». Это было осенью 2008-го.
- В одной статье вы упоминаете, что часто бывали в Осетии, и до войны, и во время. Как вы туда попали, в качестве кого?
- До войны я была там несколько раз вместе с активистами Евразийского движения из разных стран. Там ежегодно проводились военно-патриотические лагеря - это так сейчас называется. Последний такой лагерь был как раз в июне 2008 года, за два месяца до начала войны. Вернувшись оттуда, в июле я была в антинатовском лагере в Одессе, а когда началась война в Южной Осетии, поехала туда - одна, на совершенно добровольном основании. Дорога не оплачивалась: я, а потом и много других добровольцев, ехали из Украины за свои деньги. А там уже, понятно, деньги были не нужны. Впоследствии была организована гуманитарная миссия, и после войны мы работали в гуманитарном направлении, оказывали юридическую помощь, даже завалы разбирали!
- Туда в основном ездят люди, которые умеют воевать. Вы умеете стрелять, у вас есть оружие?
- Оружия у меня нет. Но стрелять я умею и довольно неплохо.
- Вы учились?
- Да.
- А где?
- В той же Южной Осетии, например. И не только. На территории Украины я очень люблю ездить по тренировочным базам, стрельбищам, в тиры. Своего рода хобби. Хотя последнее время получается редко.
- Из чего стреляете?
- Из автомата, ружья. Реже - из пистолета. Только не подумайте, что я снайпер. Всё это на любительском уровне. Очень люблю военную технику. Даже прыгала в своё время с парашютом. А вот вышивать и готовить не умею. Ну, каждому - свое.
- Вернемся к Витренко. Почему вы расстались?
- В тот момент, когда мы организовали «Другую Украину», одним из ее лозунгов был: «Другая Украина» объединяет правых и левых». Это категорически не понравилось руководству ПСПУ, они решили, что это какое-то сотрудничество с правыми. На этой ноте мы расстались - 8 декабря 2008 года. Позже мне действительно удалось установить некоторые контакты с правыми, мы сотрудничали.
- Под правыми вы кого подразумеваете?
- Националистов. Я не имею в виду партию «Свобода». Чтобы вы понимали, проект «Другая Украина» создавался против политики на тот момент президента Ющенко, так что в некоторых аспектах мы могли сотрудничать и с националистами. Не все националисты были согласны с его действиями.
- Делался кем?
- Я была координатором.
- На какие деньги вы его организовывали?
- «Другая Украина» существовала, как и ЕСМ: у нас не было таких акций, куда бы вкладывались большие деньги. Мы проводили пресс-конференции, немногочисленные пикеты, делали флаги и какие-то распечатки - на это всё находились одноразовые спонсоры.
- Кстати, о националистах. «Свобода» часто является объектом, скажем так, вашей критики. При этом националисты и национализм как идея присутствуют во многих движениях, с которыми вы тоже связаны, национал-большевизм Дугина-Лимонова, например. Почему вы выбрали «Свободу» как главный объект критики? С другими же вы же работаете.
- Я знаю немало адекватных националистов. Но в «Свободе» таких нет. «Свободу» считаю абсолютно неадекватной партией, которую надо запретить в Украине.
- Почему?
- Это откровенный нацизм и откровенная неофашистская идеология. Я придерживалась этого мнения и буду придерживаться.
- Ну, о фашизме тоже можно спорить, но в данном случае я хотела спросить вот о чем: вы были сторонницей Януковича...
- Почему была? Я и сейчас его сторонница. Подчеркиваю, лично его. Я не сторонница его окружения (некоторого). За Януковича я дважды голосовала. То, что он не выполняет обещаний, то, что во многом мы разочарованы, это правда, но на сегодня, увы, лучшего нет. Я понимаю, что его действия на самом деле не его - он просто не принадлежит сам себе. У меня претензии к его окружению.
- Вы считаете его марионеткой?
- Нет, не марионеткой, а человеком, который, к сожалению, не может принять то, что он хочет.
- Возвращаясь к моему вопросу. Вы сами сказали в интервью, что те, кто смог откупиться, откупились от срока. Это происходило при Кучме, и при нем же возникла судебная система, полностью зависимая от властей. Янукович - преемник Кучмы. С его приходом ситуация с судами если и изменилась, то к худшему. Почему вы продолжаете быть сторонницей Януковича и голосуете за него, если знаете на собственном опыте, как работает система, и вы уже пострадали от ее действий?
- Вы знаете, то, что судебная система не изменилась с 90-х, и то, что она остается такой же весь период независимой Украины, это не есть обвинение в адрес Януковича. Он является президентом всего три года, и не надо вешать на него всех собак. При Ющенко еще хуже творилось. Это издержки системы: у нас 0,3% оправдательных приговоров, это самый низкий показатель среди всех стран! Я несколько лет занимаюсь и правозащитной деятельностью в том числе, хотя не афиширую - это, в основном, закрытые дела, не требующие информационной поддержки. И, честно говоря, я в шоке от того, что творится. Не будем далеко ходить: за что сидит Василий Волга? Чтобы вы понимали: из человека сделали взяточника, хотя денег как вещественного доказательства в суде не было. Этих денег Волга не видел, их не было, они якобы шли в процессе перевода.
Статья квалифицируется как «Замах на хабар», то есть денег он в руках не держал, но получил пять лет! Полтора года длились суды, абсолютно ничего не смогли доказать. Сейчас вот Пётр Мельник - считаю, его подставили, ведь он не такой глупый, чтобы со студентов брать деньги напрямую. Но, по крайней мере, там хоть есть факт каких-то купюр, а у Волги этого нет.
- Вот и я о том же: вы поддерживаете систему, от которой сами же защищаете других людей. Титушко, например...
- Что касается дела Титушко. Честно говоря, ухватив 20 мая эту волну, я понимала, что будет сложно. Но что все это будет доведено до такого абсурда, как на сегодняшний момент, не предполагала. Я была 18 мая на этой акции. Конечно, никто, ни один человек не увидит абсолютно все моменты того, что там происходило. Это была обширная обоюдная драка, но как раз то, что надо, я видела. Я не считаю, что Титушко не должен отвечать. Он должен ответить за элементарное хулиганство, так же точно должны ответить и ребята, скажем так, из его команды, хотя до этого они друг друга не знали - это была «сборная» группа. Сейчас на скамье подсудимых один Титушко из Белой Церкви, они друг друга не знали до событий 18 мая, но, тем не менее, дело переквалифицировали как «Злочин, здійснений групою осіб зі злим умислом». Должны ответить и напавшие на них «свободовцы».
- Но ведь Титушко кто-то нанял?
- БЮТ. Между прочим, я тоже сейчас в глупом положении. Я защищаю человека, который охранял митинг оппозиции. Но он вполне мог бы защищать и митинг Партии регионов.
- Зачем нужно нанимать в охрану непрофессионалов, которые не имеют удостоверения охранников частных агентств? Это ведь риск связаться с неадекватными ребятами, желающими подраться все равно с кем.
- Это практика существует еще с 2005 года. Я организовывала много митингов, участвовала во многих акциях. В любой акции протеста, в любом немногочисленном флешмобе есть такие люди для обеспечения безопасности.
- А милиция у нас не справляется с этим? Я видела ОМОН, по-моему, он очень даже справляется.
- Милиция справляется, но не всегда. Когда произошла эта драка (к ней же никто не готовился), все милиционеры, которые были на территории потасовки, сразу же бросились разнимать дерущихся. Далее сбежались милиционеры из Управления МВД Киева, потому что это было фактически под их стенами - растаскивали, как могли. А позже «прилетел» ОМОН, и за пару минут все закончилось. Все было без крови, без потерпевших. Никакого кровавого побоища!
- По-моему, некоторые милиционеры просто стояли. Но, так или иначе, все видели запись, где Титушко агрессивно, как минимум, себя ведет по отношению к журналистам - людям, которые не участвовали в митинге.
- К сожалению, распространилась односторонняя запись, потому что Титушко изначально попал в кадр, и с самого начала на него были наведены две камеры. На видео мы видим, что он прыгает. Но, скажите, он просто прыгал или перед ним кто-то стоял и провоцировал?
- Перед ним стоял тот, кто смотрел и снимал.
- Да нет. Там не просто стояли и смотрели.
- Но ничего другого на видео не видно.
- Есть видео, которое было единожды показано в программе «Последнее предупреждение» на Первом национальном, где в Титушко летит удар ногой от журналиста, аккредитованного в Верховной Раде. Мы установили, что это за журналист. Его данные есть в РОВД. Вы думаете, его хоть раз вызвали на досудебное следствие или в суд? То есть у нас нет ни одного кадра, где Титушко бьет кого-то, но зато есть кадр, где ногой в пах бьют Титушко. Меня сейчас сделали чуть ли не врагом «независимой» прессы, но как вели себя Сницарчук и Содель? Вызывающе, лезли в эту драку, провоцировали, в частности, Содель, с матами.
- Достаточно много людей провоцируют других людей, но только для единиц это является поводом, чтобы кинуться в драку.
- Им нужен был кадр. Знаете, какие показания Сницарчук на изначальном следствии? Она сказала, что на них напали 20 человек. Когда выяснилось, что спортсменов было всего 20, она стала говорить, что нападали 10. Теперь уже четыре. И когда Сницарчук давала показания в суде, у нее спросили, видела ли она, что ее бьет конкретно Титушко, на что она ответила, что это была толпа, ее повалили, и она не помнит, кто ее бил, но уверена, что это был Титушко.
- А почему вы включились в эту историю?
- Изначально, еще возле Дома профсоюзов, где формировалась колона оппозиционеров, я находилась с одним знакомым с регионального телевидения Киевской области, который снимал сюжет. Сама я там была не как журналист, без бейджа и аппаратуры. Просто с мобильным. Ну, как Сницарчук. Я бы не стала подниматься на Софиевскую площадь, если бы мимо не проехал БРДМ с кроликами. Когда он проехал, я поняла, что что-то будет. Кстати, у меня возникает вопрос: где сейчас дело по БРДМ? Изначально же было два делопроизводства!
- То есть вы считаете, что в судебное дело Титушко должна быть включена история с «петровским БРДМ»?
- Нет-нет. В деле Титушко своих историй предостаточно! Два отдельных уголовных производства были открыты сразу же после 18 мая. По делу БРДМ и избитых кроликов были задержаны трое «свободовцев», которые на них нападали. Дело расследовалось и велось параллельно с делом Титушко. И сейчас что мы имеем в сухом остатке? Почему это дело не в суде? А ведь люди были реально избиты!
- А зачем они приехали на БРДМ на площадь, по-вашему? Раздавать морковку голодным детям?
- Трудно сказать, я согласна, что это провокация. Везде, где появлялись кролики, ничем хорошим история не заканчивалась. Я имею в виду - для самих кроликов.
- То есть они провоцировали и получили?
- Думаю, планировалось это все для прикола. Вначале было даже забавно: двинулась колонна оппозиции от Дома профсоюзов, ее возглавили три якобы единых будущих президента, и вдруг пролетает БРДМ, который фактически ведет эту колонну.
- Неужели военная техника на митинге - это забавно?
- Уже ведь выяснили, что это за техника была! У частных лиц на дачах много таких БРДМ, мы иногда катаемся на некоторых, плаваем в реках. Я не отвечаю за действия Петрова, не знаю, зачем они это организовали, но факт остается фактом: события с БРДМ были. И меня интересует, где судебное дело? Дела нет, его списали. Меня с июня предупреждали, что будут огромные неприятности, что в событиях 18 мая замешан руководитель Администрации президента. Эпизод по БРДМ фактически «отмазали», но, поскольку дело получилось слишком резонансное, кто-то обязательно должен за это сидеть. Раз одного дела нет, то огромнейшее давление пошло именно на дело Титушко.
- То есть, вы говорите, что приказ о посадке Титушко исходил из окружения президента?
- Есть информация, что в этом был заинтересован Лёвочкин.
- Тем более странно, что вы все еще сторонник Януковича. Вас, кстати, не смущает, что эта публикация о вашей судимости, с заголовком о том, что вы помощник Медведчука, по заявлению пресс-службы «Украинского выбора» является «частью спланированной дискредитации» самого Медведчука?
- Абсолютно не смущает, потому что я не помощник Медведчука.
- А чем может дискредитировать кандидата в президенты наличие у него сотрудника, который, во-первых, не скрывал своей судимости, а, во-вторых, отсидел и выплатил долги обществу?
- А он разве кандидат в президенты? Дело в том, что сейчас идет массированная кампания по дискредитации Медведчука. Буквально незадолго до того, как взор «оппонентов» упал на меня, писали домыслы и о других сотрудниках и активистах движения.
- Но это не домыслы, это факт.
- Факт, по поводу которого никаких комплексов у меня нет. Но форма подачи этого факта... Это не просто новость, что журналистка Шкода сидела. Не вопрос: вы «нарыли» эксклюзив, которому 15 лет. Но заголовок, что я помощник Медведчука, которым я никогда не была и сейчас не являюсь... Одновременно с этим «вбросом» появилась и статья Мустафы Найема на «Украинской правде» против Медведчука. До этого, естественно, в «Украинском выборе» были предупреждены, что ожидается информационная атака. И я была предупреждена заранее, хотя не знала, что именно будет, но была готова к появлению «компромата». Кстати, после публикации того материала наметилась интересная тенденция - массовые заявки на добавление в друзья в Фейсбуке.
Мне позвонили столько людей, вы себе даже не можете представить! У меня вся личка забита смайликами и фотографиями в поддержку. Меня пригласили сотрудничать с двумя изданиями. А на днях я встречалась с человеком, с которым мы уже несколько месяцев не можем прийти к единому мнению о подписании одного соглашения - не находим точек соприкосновения. И вот он мне говорит: знаешь, когда я прочитал, что о тебе пишут, я понял, что тебе можно доверять. И мы этот договор подписали! Поэтому я благодарна оппонентам. Главное, не остаться в долгу, чтобы не потребовали денег за пиар - вы же понимаете, что «все пиар, кроме некролога». А еще два адвоката отозвались, предложили свои услуги: меня уговаривают подать в суд на предмет того, как эта справка появилась. Но мне это абсолютно неинтересно, я ведь прекрасно знаю, как это делается. Вопрос не в том, как она появилась, а в том, что ее опубликовали по заказу. Не опубликовал бы один - опубликовал бы другой, зная заказчиков, зачем мне интересоваться исполнителями?
- Скажите, во время вашей журналистской деятельности на вас лично нападали?
- Да. На меня дважды нападали после определенных процессов, скажем так. Один раз в подъезде, второй раз - под подъездом. На акциях я не раз «получала», но в тех случаях, если лезла в эпицентр какой-то драки. Летели фотоаппараты, телефоны, были синяки и разбитые губы. Но это понятно: если лезешь к дерущимся, должен быть к этому готов.
- Вы подавали в суд?
- Подавала два заявления в Днепровское РУВД, но так ничего и не произошло.
- Предположим, что вы правы, защищая Титушко от нападок журналистов...
- От клеветы! Парень должен ответить за хулиганство - отсидеть 10 суток после акции, как это обычно происходит, заплатить штраф и на этом разойтись. Но не доказано, что на тот момент Сницарчук выполняла свои журналистские обязанности. Она была в джинсах и майке, с телефоном Samsung (мы пробили, он стоит 300 гривен на Кардачах), при этом доказывает, что снимала сюжет на телеканал. Ладно, была бы она из интернет-издания, но она утверждает, что делала сюжет для телеканала! При этом на видео есть съемочная группа 5-го канала, которая работала на месте - Сницарчук не входила в эту съемочную группу! Я тоже так же гуляла и, если бы «получила», то не имела бы никакого морального права заявлять, что меня избили как журналиста. Меня бы избили как такую, кто стоял там, где нежелательно было стоять. К счастью, по делу Титушко уже финальные аккорды. Подписана мировая. Мерзкая, противная, но - гарантия того, что парень не будет сидеть. Другого выхода у него не было.
- Я хотела спросить о другом. Вы довольно агрессивно себя ведете - и в соцсетях, и на суде. Не считаете ли, что вы этим дискредитируете себя как журналиста и свою позицию в целом?
- Согласна с тем, что веду себя несдержанно. Это происки характера, я такая есть! Моментами неуравновешенная, моментами очень жесткая. Знаете, раньше в юности я даже занималась каратэ. И хотя уже давно не занимаюсь, нет той физической подготовки, но «мгновенная реакция» осталась. С нормальными людьми я веду себя интеллигентно. И с журналистами, и в суде. Мы абсолютно нормально общаемся и с той стороной, и с этой. Но когда нас провоцировали на судах, например, Дзиндзя, для меня главной задачей было не допустить, чтобы на нем «оторвался» Вадим Титушко. И тогда, видя реакцию Вадима, шокированного поведением якобы журналиста Дзиндзи, который себя вел наглейшим образом, мне было наплевать на свою репутацию. И я была вынуждена стоять между ними, чтобы не случилось того, о чем мечтали наши оппоненты. А так я, поверьте, вменяемый человек, и рога у меня не растут. Но, к сожалению, часто сталкиваюсь с провокацией и нападениями, что вызывает у меня соответствующую реакцию. Скандалы меня буквально преследуют! Я никогда не претендовала на безупречную репутацию. Я с детства хулиган, и если надо дать в морду - я дам.
- От какого издания вы аккредитованы в Верховную Раду?
- Уже третий созыв я аккредитована от издания «Объективная газета». Это международный сайт, его учредитель проживает в Черновцах. Но сотрудничаю со многими изданиями.
- Вы верующая?
- Да. Православная.
- Как давно интересуетесь движением Дугина, его идеями? Вы же с ним лично знакомы?
- Да. Я знаю Александра Гелиевича с начала 2005 года. С тех пор, как они впервые появились в Киеве. Может, вы помните, они «захватили» Кабмин, пробежав по нескольким этажам. Тогда я с ними и познакомилась.
- Вас привлекает идея объединения России, Украины и Беларуси в единое государство?
- Безусловно. Хотя бы на начальном этапе объединение в Таможенный союз. Потому что не вижу абсолютно никакого будущего у Украины с Европой, у Украины не тот уровень.
- То есть независимая Украина перестанет существовать, если случится дугинский сценарий.
- Я вообще не считаю, что Украина независима. Она независима разве что от нормальной жизни, бесплатного образования и бесплатной медицины. Считаю, что Украина с 1991 года является недогосударством, таким себе территориальным недоразумением. Жестко, обидно - но, по-моему, правильно.
- Вы сотрудничаете с Медведчуком и «Украинским выбором», то есть поддерживаете медведчуковскую идею интеграции с Россией, но при этом являетесь сторонницей Януковича, который точно не является сторонником объединения с Россией. Не поясните, как это возможно?
- Честно сказать, Янукович мне просто симпатичен: я лично была с ним знакома в 2005 году, он замечательный человек. И обсуждать его могу только с близкими друзьями где-нибудь на кухне. Что-то озвучивать против него на публику не пытаюсь и не пыталась. Что касается Медведчука, то ничего необычного в моей позиции нет: я как была за Россию, так за нее и осталась. А на сайте «Украинского выбора» я публикуюсь в блогах, так же, как другие публикуются на «Украинской правде». Лично я считаю ниже своего достоинства печататься на «УП».
- А вам предлагали?
- Нет, не предлагали. Но если бы и предложили, я бы отказалась. Раньше я вела блог на «Корреспонденте», но мне не особо понравилось. А блог на «Украинском выборе» мне нравится. Да, я участвую в их круглых столах и других мероприятиях с декабря прошлого года - с того момента, как познакомилась с Виктором Медведчуком, когда брала у него интервью для газеты «2000». Я являюсь обычным сторонником этого движения, и никаких должностей у меня там нет.
- Насколько я понимаю, у вас личный и публичный конфликт с журналистами, которых вы упорно называете «неуперами».
- Не личный, а публичный. Нас называют «титушками», фамилию парня уже просто демонизировали! Вот мы из слова «неупереджені» сотворили название «неуперы».
- А вы считаете себя непредвзятым журналистом?
- Наверное, процентов на 80 считаю.
- Но 20% остается. Вы не скрываете свою политическую ориентацию, вы работаете практически во всех штабах пророссийских кандидатов. И при этом считаете себя непредвзятой?
- Мне иногда поступают заказы на политических оппонентов, то есть на «черный» пиар, особенно перед выборами. Я мастер в этом деле. Если действительно факт имел место, я об этом напишу, кем бы ни был человек, но никогда не буду сочинять. Кстати, и интервью любого политика, даже из лагеря оппонентов, я всегда отдам ему на согласование.
- А голый «свободовец» Ханенко - это заказ?
- А какое отношение я имею к голому «свободовцу»?
- Но заметка-то ведь ваша.
- Статья моя, но не я ведь эту фотографию выбросила в интернет! Я ее увидела на сайте «Информатор». 15-20 минут хватило, чтобы перевести на русский язык и сделать из неё небольшую статью.
- По зову сердца?
- Ну конечно. Святое дело: это же «Свобода», которая ратует за нравственность и мораль! Кто кому слил это фото - пусть там в партии сами разбираются! Я, на самом деле, до этого даже фамилии этого депутата не слышала.
- У вас есть статья об управлении «свободовцами» Львовской областью, у вас есть статья о Фарион и не одна. Фактически это выглядит как целенаправленная кампания против «Свободы»...
- Да, я исследую деятельность этой партии. Мне нравится о них писать. Есть журналисты, которые пишут о спорте, есть те, кто пишет о чем-то другом. А мне нравится писать о националистах.
- Интересно вы исследуете. Вот, например, пишете, что Фарион фактически сошла с ума, требуя переводчика на украинский для русскоязычного коммуниста, выступавшего в Раде. А ведь она, вообще-то, следовала закону, который принял парламент.
- И что, ей дали переводчика?
- Нет. Но в Законе «Про засади» Колесниченко, в разделе втором, статье девятой, написано, что все заседания и все выступления в Раде должны вестись на государственном, т. е. украинском языке, а в случае если депутат выступает на другом языке, ему нужен переводчик. Фарион просто потребовала соблюдения закона.
- Переводчик нужен тому, кто не понимает. Если ты не понимаешь - нанимай частного переводчика.
- Мне не близка позиция Фарион, мне просто интересно, как вы делаете вывод, что она безумна, если она настаивает на соблюдении нормы закона?
- Это игра на публику. Я никогда не влезаю в личную жизнь, в прошлое кого бы то ни было, но, учитывая коммунистическое прошлое Фарион, учитывая ее связи и ухажеров из России, мне трудно поверить, что она не понимает русский язык. Этого в принципе быть не может. Если она его не понимает, значит, в школе училась на двойки, потому что в то время русский преподавался в полном объеме.
- А вы русский филолог?
- Нет, я на украинском отделении училась.
- Тогда чем вас смущает украинский язык?
- Он меня не смущает и никогда не смущал. На украинском отделении это было предметное изучение. Но общались все на русском. Я понимаю украинский язык, могу писать, редактировать тексты. Полностью владею грамматикой. Но говорить на нормальном украинском мне сложно. Хотя я из Полтавской области, где все говорили и на русском, и на украинском, и тогда никто на это не обращал внимания. Но когда начался насильственный процесс украинизации - меня это возмущает. Я не выступаю против украинского языка, просто считаю, что его никто не гнобит и не гнобил.
- Но вы пишете, например, что украинский язык - это язык, на котором не создается ничего ценного, и что на нем говорят всего 15 миллионов, противопоставляя его русскому, который вы называете языком межнационального общения и двухсот миллионов людей.
- Но это же правда!
- Ну, во-первых, согласно статистике говорящих на украинском больше - приблизительно половина страны. С другой стороны, даже если этих людей 15 миллионов. Голландским языком во всем мире пользуются 22 миллиона человек. О чем это говорит?
- Имеется в виду количественный уровень: сколько говорят на украинском и сколько на русском.
- Ну и что?
- Русский, как бы там ни было, это язык межнационального общения.
- Так пусть он и остается языком межнационального общения.
- Скажите, пожалуйста, мы с вами даже сейчас говорим на русском. Кто запрещает говорить на украинском? Вот если бы вы мне сказали, что интервью должно быть строго на украинском, я бы сейчас сидела и как-то на нем разговаривала. Кто кому и где в Украине запрещает говорить на украинском языке?
- Вопрос не в том, что его запрещают. Вопрос в том, что это государственный язык.
- Значит, надо перегибать через колено и заставлять на нем говорить?
- Кого? Государственных чиновников - да, потому что они должны следовать нормам закона.
- Вот видите, они и следуют. Азаров же говорит на украинском? Говорит. И, поверьте, лучше говорить он уже не сможет. Но он старается, говорит, нормы закона выполняет. Янукович в 2005 году абсолютно не говорил, но выучил же, не вопрос! Знаете, очень хотелось бы жить в нормальной стране, пусть Украина будет ни от кого не зависима... Но пока что это «незалежність-незаможність-неспроможність».
- Почему? Мы хуже других? Россия может, Польша может, а мы не можем?
- Вы же видите по уровню жизни. Получается, что хуже. Менталитет подводит.
- Но изменится ли менталитет, если мы присоединимся к России?
- По крайней мере, не будет столько проблем: газ, нефть, бензин. Мы же исторически братские государства!
- С нами поделятся?
- Поделятся! Вот, опять-таки, очередная так называемая торговая война. Это же яркий показатель. Почему в Украине подняли кипиш? Вы же к этому шли, пожалуйста! Не покупает Россия ваши товары, ну и не надо - торгуйте с Европой.
- Потому что это часть политического давления России.
- Допустим, не политически, а просто отказывается...
- Нет, не допустим. Руководство России нередко использует свой рынок и свои ресурсы, чтоб оказывать политическое давление на соседнюю независимую страну. Так что, не допустим.
- Хорошо. Давайте так: Россия закрывает границы для наших производителей, это замечательный шанс доказать то, что Запад нам поможет. Почему Порошенко нервничает?
- Потому что это огромный рынок сбыта.
- Для того, чтобы иметь этот рынок, не нужно плевать в колодец, из которого пьешь.
- Тем самым вы признаете, что это - экономический способ политического давления на власть чужой страны.
- Ну, не чужой страны, а братского государства. Чужой Украина стала уже во времена Ющенко. Это воспитательный момент. Правильно Россия делает.
- Когда Украина отсоединилась в 1991 году, она автоматически стала отдельным государством.
- Это вопрос риторический - де-юре, а де-факто независимой она не стала. Не является Украина независимой!
- И вы делаете нужные телодвижения, чтобы интегрировать Украину с Россией?
- Да. Также я не против федеративного устройства.
- Чего?
- Украины. Как минимум. Очень люблю Украину, поэтому хочу, чтобы их было несколько. Пять, например: Западная, Юго-Восточная, Слобожанщина, Закарпатье, Центральная.
- И что нам даст федеративное устройство?
- Я думаю, что при федеративном устройстве как раз и наступит разрешение всех экономических проблем.
- Менталитет изменится?
- Нет, но каждый будет жить в своем федеративном регионе, со своим менталитетом, работать на благосостояние родного региона, при этом все ресурсы и финансы будут оставаться в этом автономном регионе. Вот пусть Западная Украина с центром во Львове работает на себя, а Донбасс на себя - и посмотрим...
- Вы только что заявили, что хотите, чтобы Украина была счастливым государством. А буквально через две минуты говорите о том, что готовы посмотреть, как будут без промышленных регионов выживать те, у которых сейчас нет собственного производства.
- Если будет каждый работать на себя, и деньги не будут идти централизованно в Киев и в нем исчезать, то каждый регион, зная, что он вынужден себя обеспечивать, будет предпринимать максимум усилий для повышения благосостояния. И будет порядок. А при нынешнем раскладе порядка никогда не будет.
Вот такой содержательный разговор получился у нас.
Ваша Дуся
Фото: Максим Лисовой
