Алексей Суханов: «У украинских чиновников встречается удивительный уровень бессовестности»

Признаюсь, из-за Алексея Суханова я регулярно опаздываю на тренировки. Потому что застываю у телевизора вместо того, чтобы собираться: ну еще пять минут! Поэтому, когда он получил премию "Телетриумф", искренне порадовалась. Хотя сам Алексей скромно поправляет: "Не я получил, а наша программа". И все же считаю, что половина успеха, если не больше, любой телепрограммы зависит от обаяния ее ведущего. А с этим у Суханова всё сложилось.

- Если быть совсем честной, скажу, что сразу вы меня не особо впечатлили. Но, когда я включила вашу программу через какое-то время, то сразу стала вашей поклонницей. Я понимаю, что вы и до работы на канале «Украина» имели солидный телевизионный опыт. Но ведь и здесь пришлось чему-то научиться? 

- Мне кажется, что я, как и любой другой человек, попытался взяться за дело, так сказать, с кондачка. Cразу окунулся во все эти истории – из огня да в полымя, что называется. А потом, наверное, пришло время осознать, что не всё так просто, чтобы с шашкой наголо. Это с одной стороны, а с другой - наверное, я всё ещё взрослею, к моим тридцати девяти, и набираюсь опыта. Но, вообще, действительно, эти полтора года работы в ток-шоу многому меня научили: не давать оценок, не судить сразу. Это очень важно, особенно когда история сразу же берёт за душу. Например, когда ребёнка унижают в классе, а учителя не обращают на это никакого внимания… Или мать, которая спускает своего новорожденного ребёнка в выгребную яму… Хочется подойти к ней и сказать, что она дура!

То есть пришло какое-то осознание, степенность. Потому что, наверное, ведущий должен быть более рассудительным, более спокойным в оценках. Хотя я против того, чтобы ведущий был над ситуацией. Потому что нельзя, работая в социальном ток-шоу, оставаться над ситуацией, над схваткой, не быть в истории. Все равно надо пропускать это через себя. Мы, кстати, говорили об этом с очень многими экспертами – уважаемыми людьми, которые приходят к нам, например с Ольгой Герасимьюк, которую я, просто, безмерно уважаю. (Она же, кстати, вообще родоначальница жанра ток-шоу на украинском телевидении.) В результате мы с ней пришли к тому, что или никак, или вот так – сгорая, потому что по-другому нельзя. Это не развлекательное телевидение, не политика, где можно быть над ситуацией. Здесь речь идет о человеческих судьбах. Хотя и бывает очень трудно, и нервные срывы, и в последнее время это даже уже отражается на моей московской работе. 

Я стал затворником. Потому что единственное место, где восстанавливаюсь – это дом. Дом, где должен быть один, где ничто не нарушает мое пространство, где я запираюсь и провожу целый день один.

- Знаете, ведущий подобного шоу на другом канале в интервью нашему изданию когда-то сказал, что бывают такие ситуации, что он имеет право судить героев своего шоу… 

- Не бывает однозначных вещей - жизнь гораздо сложнее. И я не сторонник выносить приговор. У нас ведь ток-шоу, разговор, где каждый высказывает свое мнение и смотрит на ситуацию по-своему, а не суд, где выносят приговор. Ну вот, к примеру, совсем недавно мы снимали программу о том, как человек убил милиционера и потом покончил жизнь самоубийством. Вроде бы, действительно – чудовище, да? Но ситуация оказалась гораздо сложнее, потому что его, оказалось, пытали в этой милиции. Потом он бежал после получения очередной повестки на допрос, скрывался. Затем организовали операцию по его задержанию. В итоге, совсем зеленый лейтенантик был убит этим человеком. Выяснилось, что и милиционер был неадекватный, бил свою жену, на него писали заявления в милицию… Понимаете? Все очень сложно и не известно, кто прав, а кто виноват в сложившейся ситуации. У вас есть ответ на этот вопрос?

- А зачем вам вообще нужна такая нервная работа?

- Мне это очень интересно. Может, это нескромно будет, даже очень нескромно, но мои друзья говорят мне, что у меня обостренное чувство справедливости. Может быть и так. Поэтому мне это интересно. Понимаете? Поэтому я хочу участвовать, помогать разбираться в подобных ситуациях. Это же здорово, когда такие программы существуют! Некоторые говорят: вы позорите людей, устраиваете судилище. Какое судилище?! Мы показываем истории из жизни. На них можно учиться, они показывают некий срез общества: его нравы, нормы, стандарты общения. Из каждой ситуации можно сделать выводы, чтобы избежать такого. Стараемся своей работой, как бы пафосно это ни звучало, предупредить возможные трагедии и драмы. Разве это не большое дело?

- В одном из интервью вы сказали, что украинские чиновники хуже российских. Почему вы так считаете?

- Потому, что они абсолютно бессовестные. Если московские понимают, что реально виноваты, их на эфир вообще не затянешь. А украинские приходят и начинают нагло врать, уходить от ответа. А когда ты им говоришь: подождите, вы можете мне ответить? Они начинают обвинять тебя, что ты им не даешь высказаться. Понимаете? Удивительный уровень бессовестности встречается у украинских чиновников. 

- Я так понимаю, что однажды с таким уровнем вы столкнулись, работая в программе «Петербургский час», когда один чиновник поклялся, что вы там не будете больше работать. Ну а поскольку вы, действительно, через некоторое время ушли, видимо, он все-таки добился своего? 

- Может быть, это стечение обстоятельств. 

- Вы хотите сказать, что не помните?

- Нет, я помню эту историю прекрасно, и как я стал жертвой газовой войны между Россией и Украиной. Я пал жертвой этой истории. Это, кстати, говорит не об уровне бессовестности, а, наверное, о неких принципах, которые мне еще в детстве вбили в голову.  

- Но, все-таки, этот чиновник повлиял тогда на ваш уход?

- У меня нет прямых доказательств, если честно, но стечение обстоятельств, действительно, какое-то подозрительное. Я бы даже сказал, очень подозрительное. 

- А для чего на вашем шоу постоянно присутствует психолог? 

- В любом ток-шоу, особенно в социальном, есть психологи, которые готовят героев и участников программы к предстоящему разговору. Наш психолог - Наталья Ломоносова - сидит там, во-первых, как абсолютно блестящий специалист. А с другой стороны, это такой психологический ход, когда участники, с которыми она разговаривала до записи, видят ее в зале, они чувствуют ее поддержку. Это ведь мы с вами, работники СМИ, можем не теряться при виде камер в телевизионной студии, а люди приезжают абсолютно разные. Некоторые из них вообще впервые в Киеве, а уж на телевидении и подавно. И, конечно, люди теряются. Поэтому очень важно видеть глаза человека, с которым ты до этого говорил, который тебя настраивал и который взглядом может поддержать, если вдруг что. 

- Еще, у вас на нескольких программах присутствовал экстрасенс. А это зачем вам было нужно? Или это временное явление? А то я уже боюсь, что будет, как на СТБ – там очень любят участников своих «Битв экстрасенсов» приглашать в разные проекты канала. 

- Вы хотите сказать, что вы, даже ради прикола, ни разу не гадали себе? И никто не отменял в нашей жизни мистики. Почему уже столетиями эти услуги так востребованы? Это в природе человека. Более того, даже я ходил к таким людям, когда было очень тяжело.

- В нынешнем телесезоне на других каналах появились подобные вашему ток-шоу. В связи с этим у вас будут какие-то перестановки? Или вы считаете, что все классно, круто, и ничего не нужно менять?

- Но конкуренция - это же здорово! Однако, во-первых, никто никогда не считал, что все круто, и на попе сидеть никто не собирается. Слежу ли я за конкурентами? Смотрю ли я конкурентов?

- Да, кстати, хоть раз видели?

- Видел. Но, честно говоря, не слежу за ними. Потому что, наверное, это не совсем моя забота. Это забота продюсеров, руководства телеканала, которые должны отслеживать конкурентную среду, понимать что-то в этом, проводить мониторинг и понимать, что нужно зрителю. Моя задача заключается в том, чтобы самому совершенствоваться. У меня достаточно претензий к себе. Я очень часто пересматриваю наши программы. Не для самолюбования, а чтобы понять, в какой ситуации был неправ, где все-таки нужно немного сдерживать свои эмоции, где быть мужественнее. Потому что иногда у меня, бывает, зашкаливает эмоциональность, и получается немножко подозрительное поведение ведущего. Вот, это мои проблемы, с которыми я работаю. Это все, знаете ли, последствия моей эмоциональности. А вообще, я всегда считал, что ведущий должен быть таким, какой он есть. 

- А вы такой же? 

- Да. Могу, если это будет к месту, и захохотать, могу, извините, и послать, если действительно человек неправ. А что в этом такого? Да, я ругаюсь матом. 

- Я знаю, что вы занимались украинским языком с репетитором. Но у вас бывают такие участники со столь специфическим диалектом, что надо язык хорошо знать… 

- Я до сих пор не понимаю, честно признаюсь.

- Как же вы выходите из таких ситуаций?

- Помогают наши креативные продюсеры. У нас даже есть свои потаенные сигналы, если я вдруг не понимаю, начинаю делать вот так (показывает, как), они это видят и начинают мне в ухо дублировать. Но самое интересное было, когда приехали люди из Закарпатья: я жду, когда мне начнут переводить, а у меня в ухе голос: «Черт, что он говорит, я ничего не понимаю!..»  Ну а что говорят наши украиноязычные эксперты, я это всё понимаю. 

- А контрольное слово «пиво» уже правильно произносите?

- Да! (Смеется.) Но я до сих пор не могу решиться начать говорить в программе по-украински.

- А, вы знаете, и не надо! Помню, как Шустер пару раз говорил по-украински – вроде бы, всё нормально, но как-то выглядело странно...   

- Но, в жизни, я иногда экспериментирую. А вот в программе ещё побаиваюсь.

- Возможно, у вас в шоу такого нет, но всё-таки хотела бы спросить. Этот случай когда-то произошел с Андреем Данилко. Он поехал в Москву на съемки программы «Пусть говорят», это перед его поездкой на «Евровидение», и его буквально распяли в эфире. Участвовали в распятии все, кто там был из звезд. Позже Андрей говорил, что, когда с ним согласовывали его участие в программе, никто не рассказывал, как они повернут сюжет. Знаю, в украинских ток-шоу - не буду называть, каких - с нашими известными людьми были похожие ситуации. У вас такими приемами пользуются в программе?  

- Еще никто из наших гостей не говорил, что мы приглашали человека на одну программу, а спрашивали совершенно другое. Значит, наверное, не было такого – такой наглой разводки. А как продюсеры ведут переговоры, как они уговаривают, я не знаю. Я ведь не являюсь свидетелем. Если бы нечто подобное произошло, даже после эфира, я бы точно знал. Мне бы сообщили.

- А вы общаетесь с героями ваших программ после записи?

- С некоторыми мы даже дружим в Facebook.

- Вы, кстати, достаточно активны в соцсетях…

- Ну я ведь без хвастовства. Только если что-то интересное. Вот, допустим, когда я летел последний раз в Киев, смотрю, Стоянов… Батюшки, Юрий Николаевич! А он же милейший человек. Вот, реально, он же крутой чел! Чувак просто неимоверно скромный и замечательный! Я его безмерно уважаю. Я ему говорю: «Юрий Николаевич, давайте сфоткаемся!» А он: «Вы! Со мной?! Да ладно!». Я говорю: «Вы что, издеваетесь надо мной, Юрий Николаевич?» А он: «Нет, ну вы же и в Москве новости ведёте, и в Киеве ток-шоу». «Юрий Николаевич, прекратите издеваться надо мной, или, как сейчас говорят, троллить!» Но ведь он очень по-доброму это делает. Вот, и я разместил эту фотографию на Facebook. Знаете, зато сколько «лайков» на этой фотографии? Сколько эмоций добрых? Там же главное не я, а Стоянов. 

- А что там с Немцовым у вас было?

- Мы летели одним рейсом, я его увидел уже в Борисполе при выходе из самолёта. Он прилетел на программу Евгения Киселёва. И, конечно же, я как информационщик возьми да и спроси про судьбу этого ярославского мэра, арестованного по подозрению в получении взятки. Говорю: «Как он? Что там будет с ним?» А он мне: «Та... Посадят». Знаете, как-то не заинтересованно, давая понять, что, мол, отвяжитесь уже от этого. Меня это тоже зацепило. Если ты рисуешь из себя оппозиционера, как ты можешь так говорить?! А как он в самолете плечом отодвинул Стоянова, когда тот укладывал багаж. Это же все характеризует человека. Эти детали, которые мне бросаются в глаза, и я о них сообщаю. Я же в этом смысле тоже новостийщик. К слову, Немцов тоже великий артист. Только он злой артист, если сравнивать со Стояновым.

- Расскажите всю правду без утайки, как вы попали на украинское телевидение?

- Звонит мне очень хорошая московская подруга, которая как раз готовила этот проект, и спрашивает, не хочу ли я пройти пробы. Ну, я и полетел. А я в Киеве был двумя годами раньше, мне очень понравился город, и уже тогда меня посетила мысль: а неплохо было бы здесь поработать. Но как? Не поеду же я в Киев ходить по каналам и просить, дайте мне работу. И как-то я уже с этой мыслью свыкся, а тут - раз, звонит Даша, говорит, полетели на пробы. Прилетел, пробовался и этим же вечером улетел в Москву. После этого прошло месяца два, я уже и думать забыл. И тут еду на вечернюю летучку на РЕН-ТВ, и меня ловит звонок из Киева на Садовом кольце. Звонят с телеканала «Украина»: «Алексей, хотим вам предложить стать ведущим ток-шоу». Я от неожиданности чуть не врезался в едущий впереди автомобиль. Это реально было очень неожиданно для меня. Ну, вот так всё и закрутилось, понеслось. Полетел я в Киев обсуждать все условия. Был подготовительный этап, потому что телеканал «Украина» довольно серьезно подошёл к старту программы: исследовали зрительскую аудиторию, вкусы, ожидания, предпочтения. Всё это, конечно, до меня довели. Были специальные встречи за круглыми столами по введению меня в курс дела. И, собственно, начали работать. Но, насколько знаю, не я один был претендентом. 

- А ваши коллеги, которые знают, как вы здесь работаете, как они к этому относятся? Завидуют, может быть?

- У меня есть друзья, которые давно состоялись как телевизионщики. Это московские медиаменеджеры, и, честно говоря, их мнение волнует меня больше всего. К их мнению я всегда прислушиваюсь. Они радуются рейтингам, что-то говорят, на что-то обращают моё внимание. Вот это действительно очень важно для меня. А то, что там делают и говорят другие, мне абсолютно всё равно. Завидуют? Пусть завидуют. 

- Если не секрет, на что именно обращают внимание ваши московские друзья? Приведите пример, пожалуйста. 

- Ну, вот говорили, что я излишне эмоционален. Просили, всё-таки, побольше себя беречь. Что ещё? Обращали внимание на тематику. Но они же прекрасно понимают, что украинский и российский зритель - это два разных зрителя.  

- А по тематике?

- Что очень много криминала. В нашем «ассортиментном ряду» «Говорит Украина» довольно много криминала. Часто бывают темы, связанные с убийствами, издевательствами, изнасилованиями и так далее. Всего этого действительно много.

- Может, это от редакторов программы зависит?

- Это зависит от вкусов зрителей.

- То есть у нас любят криминал?

- К сожалению, это даёт рейтинги.

- А разве в программе у Малахова какие-то другие темы?

- У Андрюши, мне кажется, все-таки больше какой-то звездной тематики…

- Возможно, просто потому, что в Украине звезд мало?

- Нет, звезд достаточно везде. Просто мы всегда ориентированы на то, чтобы к чему-то прийти. Вот мы начали разговор, и мы обязательно должны к чему-нибудь прийти, потому что каждая программа должна быть практична, вне зависимости от ее темы. Зритель обязательно должен что-то получить. В этом наша цель. Это цель нашей работы и сейчас, этим вечером. В финале программы должен быть ответ на вопрос. В Москве, очевидно, не преследуют такую цель. Вот в этом, в частности, отличие российского зрителя от украинского. Украинский зритель более вдумчив и требователен. По-хорошему. Он хочет, если уж начали разговор, тогда давайте к чему-то придем. А в России этого нет - главное, чтобы звезды были. Главное, что говорит звезда, как она себя ведет, и уже забывается об истории. Несколько иное восприятие и отношение к происходящему в студии. 

- Алексей, а как вы относитесь к тому, что сейчас сложилась такая интересная ситуация: сначала какие-то проекты запускаются на украинском ТВ, а потом они идут в России. Более того, уже и наши специалисты потянулись в Москву...

- Послушайте, это же круто, что Украина становится поставщиком телепродукта для России!  

- Зато вот телеведущих у нас любят приглашать из России.

- Ну не всех же! А вот, например, Володя Зеленский - насколько востребован в России! Кто он теперь, украинский или российский ведущий? А вообще, здесь же целый набор, целое созвездие, золотой фонд ведущих: Маша Ефросинина, Притула Серёжа, Ольга Герасимьюк – это вообще легенда.

- Но Герасимьюк сейчас не появляется на телевидении…

- Дураки, что не приглашают, потому что, во-первых, это очень профессиональный человек, а во-вторых…  Я вот слушаю то, что она говорит у нас на программе, это же так здорово. Она такие вещи говорит – простые и одновременно гениальные. Герасимьюк очень мудрый человек. Но, а то, что её не приглашают, чья это проблема? Это не её проблема. Это проблема людей, которые не приглашают и, очевидно, не хотят видеть мудрых и профессиональных людей у себя в программе. 

Или взять Олечку Фреймут! Разве она не золотой фонд? Она же очень крутая в своем амплуа.

- Давайте поговорим о чем-нибудь прекрасном. Кто занимается вашим стилем на программе?

- У меня лучший стилист в Украине - Елена Шалар. 

- Это она решила, что вы все время будете в джинсах?

- Я сам очень люблю джинсы. Я в джинсах везде, и на работе, и в жизни, и в театр даже хожу. 

- То есть вы любите удобный стиль?

- Да, совершенно верно. Причем это не брендовые вещи. Я не люблю тратить деньги на брендовую одежду, если, конечно, это не касается какого-то смокинга или, скажем, делового костюма. Потому что в гардеробе любого мужчины должен быть дорогой костюм, смокинг и очень хорошая обувь. Обувь - это, конечно, моя слабость. Я люблю очень дорогую обувь и очень качественную. А так, в жизни я хожу… Вот эту штучку я купил в Милане, куда мы гоняем за одеждой для программы, вы не поверите - за двадцать пять евро. Потому что это совершенно не брендовая вещь. 

- Значит, вы вместе со стилистом гоняете в Милан за одеждой?

- Да, раз в год мы ездим закупать одежду на целый сезон. 

- И на распродажах бываете?

- А что, на распродажах не вещи, что ли? Я вообще за распродажи, за правильную трату денег. Я же не веду фэшн-программу. Я не Даниил Грачев. Мы ходим в Милане по главной улице бутиков и там покупаем. Кстати, в этом году итальянцы оказались жуткими скрягами и совершенно не давали никаких скидок. Вот это я купил рядом с Домским собором во Флоренции, в очень прикольном магазинчике - не брендовом, всего за двадцать пять евро. Круто сидит, да? Мне кажется, круто. А это я купил в Москве, в магазине Zara, чуть ли не за шестьсот рублей. То есть это сколько получается, сто пятьдесят гривен? Я не люблю тратить деньги на одежду. У меня нет огромного гардероба, я предпочитаю покупать вещи на сезон. Относил и всё, я не собираюсь передавать свои майки внукам и правнукам по наследству. Такая себе винтажная майка от Алексея Суханова. 

- Насчет траты денег. Читала в интернете, что вы любите часто менять автомобили, причем предпочитаете дорогие марки. Это правда?

- Да, любил. Даже очень любил. Потому что мне казалось, что это с ума сойти как круто – каждый год менять машину. Это было, когда я еще работал в Питере. У меня действительно каждый год был новый автомобиль. А потом, очевидно, произошла переоценка ценностей. Потом я переключился. Понял, что машина - это совершенно не главное в жизни. Машина, конечно, должна быть, она должна быть красивой, качественной, но на ней можно поездить и дольше, чем год или полтора. 

- А на что сейчас вы любите тратить деньги?

- Я очень люблю лелеять свои мечты о том, что когда-нибудь у меня будет свой дом в уютном месте, где мне будет абсолютно комфортно. Такое место я уже нашел. 

- Где, если не секрет?

- Я влюблен в Латвию. Очень часто туда сбегаю. Если у меня есть два или три свободных дня – сбегаю туда, и мне там очень хорошо. Я хожу по старой Риге, балтийскому берегу в Юрмале, плутаю меж сосен, и мне офигительно там! Думаю, я нашел свое место. Я объездил всю Европу, и мне нигде не было так хорошо, как там. Рига - это город-декорация, сказка. Поэтому мне хочется там купить дом, чтобы провести в нем спокойную старость. 

А еще мне доставляет удовольствие делать приятное своим близким, мне доставляет удовольствие путешествовать, если у меня есть такая возможность. Просто открывал карту – ага, я не был еще в Брюгге, например. Полечу-ка я в Брюгге на два дня.   

- А что это у вас за красная и черная ниточки на запястьях? Вернее, красная – я понимаю, что это такое…

- Нет, я не из этой «касты». Тут целая история. Десять лет назад в Москве наша большая и шумная компания провожала друзей в Израиль. Потом они привезли каждому из всей нашей большой тусы вот такие красные нитки, которые продаются у Стены плача в Иерусалиме. Мы их повязали, и это был некий обряд, что ли, причастности к нашей компании. И я их до сих пор ношу, потому что это для меня некий оберег. Кто-то уже их забросил, а некоторые из нас до сих пор носят. А вот этим летом я отдыхал в Греции на острове Кос и попутно плавал на остров Патмос – место ссылки Иоанна Богослова. Он основал там монастырь. Там же находится пещера, где он писал свою книгу откровений «Апокалипсис». Вот эти вот четки–браслет я купил там, в монастыре Иоанна Богослова, они сплетены монахами. Меня иногда спрашивают: «Суханов, как ты совмещаешь эти две нитки? Как можно их вообще совмещать?» А у меня совмещается почему-то... Кстати, эта из монастыря уже, видите, поизносилась немножко. 

- Других украшений у вас нет?

- Я не люблю. Купил однажды себе кольцо, такое интересное, стильное. Но, все равно, мне кажется, что на мне это смотрится как-то нелепо. Не люблю я этих бряцек. 

- Вы на тусовках появляетесь?

- Ой, нет, я не тусовочный человек. Я люблю тихие домашние вечера, посиделки с друзьями в каком-нибудь уютном кафе или ресторанчике. У нас даже такие тёрки были на телеканале «Украина» по поводу того, что мне нужно было светиться. А я им говорю: «Я вас очень прошу, пожалуйста, освободите меня от этой обязанности быть на светских мероприятиях. Потому что я не люблю этого. Я не люб-лю!» 

- Такие обязанности оговариваются контрактом? 

- Ну, в каких-то случаях, это действительно обязанности по контракту. Но я очень благодарен руководству телеканала «Украина» за то, что они не настаивают на этом. 

Работа – это другое дело. Я трудоголик, и моим близким, особенно жене Оле, очень тяжело от этого. Она даже на меня обижается и говорит, что со мной вообще ничего нельзя планировать. Вот мы месяц назад запланировали куда-то поехать на три свободных дня, а я говорю – не получится, потому что будут съемки ролика для «Украины». Ну, а я что могу сделать? Это ведь не моя прихоть, это моя работа. 

- А рогом не пробовали упереться, как это делают звезды?

- Я не звезда. Я могу упереться рогом и даже начать скандалить, если это касается работы. Я просто терпеть не могу, когда люди не делают того, что входит в их обязанности. 

- Редакторы, наверное, рыдают?

- Рыдают, потому что я могу очень резко и очень жестко что-то сказать, если не сделано то, что должно быть сделано. Но это не касается моего личного отношения к людям, это рабочие вопросы. Я могу очень по-хорошему относиться к людям, но хороший человек - это не профессия.  

- Скажите честно, по сравнению с российским телевидением, может, вы чувствовали здесь какой-то непрофессионализм?

- Непрофессионализма не было. Я чувствовал другое – некоторые очень неадекватно воспринимали мою критику и требования, переводя это в личностную плоскость. Говорили: «Знаете что, вы со своими требованиями в России там… А у нас здесь Украина, и у нас свои подходы». И меня это несколько шокировало, потому что при чем здесь это – Украина, Россия? Это глупости какие-то! Я действительно считаю, что это глупости – если ты работаешь, при чем здесь гражданство, национальность или возраст?! Работа первична. 

А вообще у нас на «Украине» очень профессиональная команда, и продакшн, и редакторы. Ну и потом, мы притерлись уже друг к другу. И я очень благодарен ребятам за то, что они прощают мне мои нервы. Они меня очень поддерживают и создают такие условия, чтобы мне было комфортно. Вплоть до того, что я приезжаю на работу, а у меня уже там готов чай. У нас очень теплые семейные отношения. Я их за это очень ценю, потому что это замечательно. И хочу, чтобы они знали, что я всё это вижу, чувствую и очень дорожу этим.  

Дуся

Текст: Людмила Троицкая

Фото: пресс-служба канала «Украина»