Евгений Киселев: о Новом годе без оливье, «ядовитых» законопроектах и "Черном зеркале"

В первой части интервью с Евгением Киселевым  мы больше говорили о том, до чего дошла несвобода слова в путинской России, а сегодня -разговор об Украине.  Зеркальна ли ситуация? И что мы увидим в "Черном зеркале"?

Часть 2

-Евгений,  давайте поговорим о последних  украинских  законах о СМИ.  Вы назвали их законами о цензуре. Почему Вы их  так называете и есть ли в них что-то положительное, на ваш взгляд?

- Знаете, я вообще противник всякого рода запретов.  Я полагаю, что самый лучший способ урегулирования любой проблемы – это саморегулирование. Я полагаю, что действительно есть проблемы с контентом.

- На всех каналах?

Разумеется. Понимаете, на прошедший Новый год «условного Газманова» все каналы показывали. Ну, все или не все – не буду настаивать. Я вообще телевизор не смотрел в тот вечер. Меня и в Киеве-то не было. Да и если  бы я был, то все равно не смотрел бы телевизор. Не люблю я салат «оливье» под «Голубой огонек». Я вообще не люблю Новый год. Да-да, вот не люблю я Новый год!  Для меня как человека, которому уже под шестьдесят, Новый год  - это давно уже не радостный праздник. Потому что Новый год  - это всякий раз напоминание о том, что еще один год жизни позади. Что в уходящем году что-то не успел сделать. Что не могу встречать Новый год с теми, кто мне дорог, просто потому, что, как говорится,  «иных уж нет, а те далече». Ну, я понимаю, что было это, ну, «налажали» каналы, кто-то больше, кто-то меньше, но проблема в другом. Проблема в том, что действительно существует некий конфликт интересов. С одной стороны,  есть общественное настроение. Вот и я, считающий себя политическим украинцем,  скажу, что меня тоже внутренне коробит,когда я включаю любой канал, неважно какой, и вижу там российский сериал, где доблестная милиция, проницательные следователи и т.д. Ну нельзя это делать сейчас, когда идет война.Показ такого рода продукции – это вещь аморальная. И мне кажется, что, может, с каким-то опозданием большинство телевизионных менеджеров это поняли. Такого продукта уже нет. Или, скажем так, все меньше и меньше.  Без всякого закона.                                                                      С другой стороны, альтернативного продукта вместо этого, который зачастую закуплен (и деньги уже потрачены) на год и больше вперед, катастрофически мало. Произвести собственный, украинский – для этого нужно немало времени. И денег, с которыми сейчас на телевизионном рынке очень плохо. Купить западный – тоже стоит немалых денег. И потом, телевизионный рынок – не универмаг, в который пришел, взял с полки DVD, купил, пришел домой, вставил в проигрыватель – и дело сделано. Контракты на покупку зарубежных фильмов и сериалов оформляются иногда по многу месяцев. То есть нужно быть готовыми к тому, что в результате всех предпринимаемых мер на телеканалах достаточно долго будет дефицит качественных программ. И еще. Ведь какая может в любой момент возникнуть ситуация? К примеру, поставит какой-нибудь канал в сетку вещания, скажем, старую добрую «Иронию судьбы» или «Служебный роман». И тут вдруг условный Андрей Мягков или условная Алиса Фрейндлих что-нибудь там, ляпнут, они уже люди немолодые, сдуру могут что-нибудь сказать неосторожное по поводу Украины… Или в поддержку Путина.

-Фрейндлих не должна…

- Ой, слушайте, как она целовалась с Владимиром Владимировичем Путиным, когда он приходил на юбилей! Я вот этого тоже не понимаю. Он пришел к ней прямо домой, в ее питерскую квартиру, с букетом цветов, и Алиса Бруновна - при всем моем большом уважении к ней как к актрисе, строила ему глазки, нежно целовала и обнимала, благодарила за все хорошее, что он сделал для России вообще и для театра в частности. Или - мне неприятно лишний раз об этом вспоминать, но как не вспомнить, как Путин в Москве в «Современник» на юбилей этого театра пришел, и точно так же  радостно прыгали вокруг него дамы из «Современника», в том числе, увы,  и Лия Ахеджакова, про которую мы говорили. Правда, было это лет девять или десять тому назад, но ведь было! И покойный Игорь Кваша, который и до того, и после того очень жестко выступал публично, и не раз, с критикой в адрес путинского режима,  тогда тоже, как говорится,  дал слабину и какие-то слова Владимиру Владимировичу говорил.  И даже вручил  ему  удостоверение почетного члена труппы театра  «Современник». Я на месте  Кваши сказал бы Галине Волчек, главному режиссеру театра «Современник», Галя, ну лучше уволь меня сразу. Или давай я скажусь больным. Одно дело приветливо поздороваться, руку пожать, поблагодарить за визит  – ну, мы цивилизованные, вежливые люди. Но удостоверение почетного актера вручать – это перебор. И точно также на месте Ахеджаковой я отошел бы в сторонку, а не позировал бы с восторженными, широко распахнутыми, как она умеет, глазами рядом с Владимиром Владимировичем. Там же была и Волчек, и Марина Неелова, и многие другие  знаменитые актеры  этого театра. Опять им в оправдание скажу - слаб человек, что ж делать-то.         Или вот еще -  мысль пришла в голову только что: а как, скажем, быть с фильмами Эльдара Рязанова «Вокзал для двоих» или с фильмом «Жестокий романс»? Можно ли их показывать по украинскому телевидению с учетом того, что в обоих играет Никита Михалков, с позицией которого по отношению к Украине все ясно? Наверное, имеет право на существование подход «запретить». Но не уподобимся ли мы советским киноначальникам, которые в свое время запрещали показ фильмов с актерами, которые потом уехали на Запад – Еленой Кореневой, Олегом Видовым, Савелием Крамаровым, Александром Годуновым, Борисом Сичкиным? Или вырезали из титров фамилии попавших в опалу режиссеров и сценаристов?

- Я думаю, что не ошибаюсь, но это нужно проверить, но мне кажется, что на все советские фильмы, которые были  сняты до 91 года, точно ограничения не распространяются.

-Ну, возможно. Мне не хочется сейчас погружаться в такие детали. Ведь вопросы, которые я задаю, все равно встанут, вне зависимости от того, что будет в итоге зафиксировано в законе. Повторяю, покажут «Жестокий романс» - фильм, снятый задолго до 1991 года. А в тот же день общественно-политический деятель сегодняшнего дня Никита Михалков в своей одиозной программе «Бесогон-ТВ» скажет что-нибудь непотребное в адрес Украины или украинцев. И наверняка кто-нибудь скажет: да как смел такой-то канал показать фильм с этим негодяем в главной роли! Спасет, наверное, только то, что у Рязанова Михалков действительно сыграл роль негодяя, хотя бы и обаятельного…    Возвращаясь к законопроектам, вызвавшим столько шума, замечу, что самым «ядовитый» из них был тот, что значился под номером 1889. Этим законопроектом предлагалось предоставить Национальному совету по телевидению и радиовещанию без решения суда и до проведения проверки приостанавливать лицензию телерадиовещателя  на срок до 6 месяцев в случаях, предусмотренных настоящим законопроектом или иным законодательством.  (Прим. ТК: этот закон не принят в такой редакции ). А вот под иным законодательством с точки зрения украинского права может называться все, что угодно, вплоть до постановления кабинета министров.  А что такое приостановить лицензию на срок до 6 месяцев? Все равно, что убить канал. Полгода без вещания – и, соответственно, без получения доходов от рекламы – ни один канал не проживет. У власти могли оказаться широчайшие возможности оказывать давление на любой телеканал и, в случае чего, его просто разрушать, закрывать, отбирать частоту, выставлять ее на конкурс,  а по итогам конкурса отдавать частоту какому-нибудь другому каналу, существующему  или  вновь созданному. Мы в России через все это давно уже проходили.    15 лет российский Первый канал контролировал покойный Борис Березовский, ему же принадлежал еще один общенациональный канал - ТВ6, каналами НТВ владели Владимир Гусинский и – через принадлежавший им небольшой пакет акций  – несколько журналистов-основателей канала, ваш покорный слуга в том числе; Гусинскому же принадлежал канал ТНТ. Каналом REN-TV владела компания либеральнейшего Анатолия Чубайса, а также создательница канала, замечательная телевизионщица Ирена Лесневская (она когда-то была редактором «Кинопанорамы» с Эльдаром Рязановым в роли ведущего – люди постарше должны помнить эту передачу) вместе со своим сыном, продюсером Дмитрием Лесневским – это он когда-то открыл режиссера Андрея Звягинцева («Левиафан») и был продюсером первых двух его фильмов, прогремевших на кинофестивалях в Каннах и Венеции - «Возвращение» и «Изгнание». Вот примерно такая была картина собственности на телевизионном рынке. Сегодня все эти каналы - прямо или косвенно, порой сменив название (ТВ6 -это теперь «Россия-Спорт», REN-TV теперь пишется кириллицей РЕН-ТВ) принадлежат нынешней путинской власти.  Как говорится, почувствовали разницу?      Похоже, что и в Украине кое-кто во власти не прочь прибрать телевидение к рукам.     Хочу уточнить: когда я говорю «власть», я не имею в виду украинского президента, потому что у него, насколько я могу судить по заявлениям влиятельных представителей партии «Блок Петра Порошенко» в парламенте, другая позиция. За попыткой провести эти законы – при самом деятельном участии депутатов от «Народного фронта» - просматриваются фигуры премьер-министра и секретаря СНБО. Я их понимаю, политика - вещь циничная, у Яценюка с Турчиновым нет своего мощного медийного ресурса, а хочется. Тем более, Арсений Петрович – чтобы он сам ни говорил - человек весьма амбициозный, в том числе и с президентскими амбициями (говорю об этом без всякого осуждения – как говорил Наполеон, плох тот солдат, в ранце которого не лежит маршальский жезл), он наверняка уже сегодня о своем политическом будущем задумывается. А для будущего нужен этот самый мощный общенациональный медиа-ресурс. Хочется сыграть в игру, в результате которой в конце можно его заполучить. В том числе – методом отбора у кого-нибудь из нынешних собственников. Повторяю, политика порой – вещь очень жестокая и очень циничная.

-А то, что  Интер буквально  накануне заседания Рады  все-таки выкупил 29 процентов  у Первого канала - это что? Почему это так внезапно произошло? Или это было, для Вас, например, не неожиданно?

- Я не знаю подробностей сделки и потому не готов комментировать. Более того - поймите правильно – даже если бы я знал эти подробности, комментировать я их не уполномочен. Есть корпоративные правила, корпоративная этика. Я в этом смысле - человек старой закалки. У меня на канале есть своя «делянка», которую  я «окучиваю» – программа «Черное зеркало». Я не посвящен во многие вещи, которыми занимается топ-менеджмент «Интера» и собственники канала. У меня свои заботы, мне их вполне хватает. Но хочу непременно обратить внимание на одно обстоятельство. Многие вольно или невольно представляют дело таким образом, будто это нынешние владельцы «Интера», такие-разэтакие, негодные, взяли самый большой и влиятельный российский телеканал в партнеры. На самом деле все обстоит иначе. Важно, чтобы люди четко знали, как так получилось, что 29 процентов акций «Интера» принадлежало российскому Первому каналу.

-Ну, это еще во времена Советского Союза началось…

- В том-то и дело! На этой телевизионной частоте в Украине тогда работало Центральное телевидение СССР.  Когда СССР развалился,  стала меняться структура телевизионного рынка - сначала в России, потом в Украине. Вместе с Советским Союзом развалилось, распалось на отдельные каналы Гостелерадио СССР. Эти каналы стали переходить из рук в руки:  какие-то остались государственными, какие-то были приватизированы,  какие-то - приватизированы частично. Короче говоря, в России на месте «первой кнопки» в 1995 году возник Первый канал», поначалу называвшийся ОРТ - «Общественное российское телевидение». На самом деле, никакое не общественное, а наполовину государственное, наполовину частное. И, как я уже сказал, управление каналом было отдано тогда в руки частных акционеров во главе с ныне покойным Борисом Березовским. И он продолжал вещать в Украине на той же «кнопке». Но всем – и тогдашней украинской власти, и Березовскому, было очевидно, что это политически неправильно. Но покойник всегда очень живо интересовался Украиной, рассчитывал иметь здесь свои деловые интересы и политическое влияние, впоследствии, в 2004-м, уже будучи в опале,  в лондонском изгнании, оказывал финансовую поддержку первому Майдану, вложил в Оранжевую революцию, по его собственным словам, несколько десятков миллионов долларов.    А тогда, во второй половине 90-х, он не хотел уходить с украинского телевизионного рынка. В результате сложных переговоров, в детали которых я никогда не был посвящен, но в общих чертах кое-что знал, потому что тогда был достаточно тесно общался с Березовским, и возник телеканал «Интер». Первый остался миноритарным акционером, а контрольный пакет акций оказался в руках украинских собственников. Подчеркиваю – с тех пор они сменились уже несколько раз. Причем каждый новый собственник стремился все больше укрепить свой контроль над каналом и все меньше сотрудничал с российскими акционерами. Тем более, что – тут я подробностей вовсе не знаю, но слышал еще в Москве - несколько лет назад, еще при Хорошковском, между «Интером» и Первым каналом, как говорится, пробежала какая-то кошка и сотрудничество прекратилось вовсе. Опять-таки, от московских телевизионщиков мне тогда приходилось слышать, что вроде бы какие-то устные договоренности были нарушены, какие-то то ли фильмы, то ли программы, произведенные на «Интере», на которые претендовал Первый канал для показа российской аудитории, оказались у его конкурентов, после чего глава Первого канала Константин Эрнст обиделся – а Константин Львович человек обидчивый, я это хорошо знаю – и сказал, что с больше с «Интером» никаких дел иметь не хочет. Но это, повторяю, было уже лет десять назад или около того. Если и было вообще.   Во всяком случае, для любого человека, знакомого с тем, как устроен всякий бизнес, понятно, что 29 процентов ничего не дают с точки зрения управления. Владелец контрольного пакета всегда может сделать так, что миноритарий будет иметь влияние, стремящееся к абсолютному нулю. Вы спросите, конечно, а зачем тогда Березовскому понадобились в свое время 29 процентов? – Отвечу, во-первых, потому, что двадцать девять - это все-таки лучше, чем ноль, а в перспективе это - почти треть возможных прибылей.   Во-вторых, надо было знать Березовского – он часто пускался в рискованные и бессмысленные комбинации, если оценивать их по учебникам бизнеса.       Но это было в пору «бури и натиска» 90-х, которая давно позади. В нашу же чинную эпоху строгих корпоративных правил – это я уже видел своими глазами, и готов поклясться чем угодно перед Богом и людьми, за все время, пока я работаю на Интере, я ни разу – ответственно заявляю, ни разу! -  не видел, чтобы на канале хоть как-то ощущалось присутствие  российских собственников, чтобы они попытались хоть как-то воспользоваться своим пакетом присутствием в акционерном капитале. Раз в году на собрание акционеров приезжал человек, что называется, без лица, человек в футляре,  аккуратный,  молчаливый юрист с доверенностью от генерального директора  Первого канала. Как правило, по всем вопросам, включенным в повестку дня, воздерживался.  Кстати, когда я только пришел на канал, меня тоже - по понятным, надеюсь, причинам - волновало, влияют русские или нет. С тех пор я много раз имел возможность убедиться  – не влияли. Вот не влияли, и все тут.

 -А Вас  Анна Безлюдная приглашала?

- Нет, ее тогда уже на канале не было. Меня пригласил Валерий Иванович Хорошковский. Лично пригласил в сентябре 2009 года. Любопытно, что  тогда он даже предложил мне одновременно оставаться на канале ТВi, где я начинал работать в Украине, и продолжать вести там мою еженедельную воскресную аналитическую программу «Наверху». Он сказал, что не видит в этом конфликта интересов, потому что ТВi - не конкурент «Интеру», как говорится, разные весовые категории. Так что некоторое время я работал и на «Интере», и на ТВi, но совсем недолго – неожиданно вспыхнул конфликт между тогдашними акционерами ТВi , Гусинским и Кагаловским, из-за которого я вынужден был уйти с этого канала. Но это уже совсем другая история.

Возвращаясь же к истории о покупке доли, принадлежавшей Первому каналу, нынешними собственниками «Интера», я могу только процитировать Бориса Краснянского, управляющего директора компании Group  DF International, который управляет активами, принадлежащими Дмитрию Фирташу:  «Сделка  по приобретению 29% акций у Первого канала планировалась уже некоторое  время, но не относилась  к приоритетам группы.  Первый канал не участвовал в управлении «Интера» и  никак  на него не влиял. Мы вынуждены были ускорить сделку  докупить долю из-за политического давления на медиа-группу отдельными представителями  власти».  Ну, абсолютно нечего мне к этому добавить, все сформулировано  так,  как оно есть, и очень четко.

-  Вы говорили о своей делянке. Вам комфортно на «Черном зеркале»?

- Как сказать? Ну, в общем, даже очень. Особенно по сравнению с той массой различного негативного опыта, который у меня есть в прошлом.   Я в журналистике работаю уже больше 30 лет,  а на телевидении больше четверти века, и никогда мне не было так комфортно работать, как в последние годы в Украине.  В отличие от моих более молодых коллег,  я отлично понимаю, что  идеальной, дистиллированной журналисткой свободы творчества не бывает, как не бывает дистиллированной воды  или стопроцентного железа. Всегда есть какие-то обстоятельства,  которые осложняют работу, заставляют тебя быть в определенных рамках,  в том числе и - в хорошем смысле этого слова - самоцензуры.  Даже не самоцензуры – должно быть чувство меры, должно быть чувство такта.   И часто мне бывает неловко за некоторых коллег, которые говорят и пишут так, как будто бы они ангелы в белых одеждах,  с колоссальным жизненным опытом, которые знают все - как жить, что делать, куда идти, и готовы всех вести за собой.  При этом людям этим зачастую по двадцать  с небольшим.   Ни профессионального,  ни жизненного опыта, ни понимания того, как устроена реальная жизнь и реальная политика,  у них нет. Но, как мне кажется порой, энергия их колоссального самомнения способна отапливать небольшой город.    Мне, повторяю, комфортно. Конечно же, мне хотелось  бы, чтобы у меня на каждом эфире были лидеры всех основных политических партий и фракций,   чтобы президент Порошенко всякий раз включался телемостом из своего кабинета на Банковой, а перед журналистами, которых я приглашаю в студию, держал бы ответ не какой-нибудь рядовой член «Народного фронта» а сам Арсений Петрович Яценюк.

- Они не хотят приходить?

- Когда хотят – приходят, когда не выгодно появляться в эфире – не приходят. Политики и чиновники вообще не очень любят ходить на телевизионные эфиры.  Для них это, как правило, не удовольствие, а тяжелая, неприятная работа. Особенно политики во власти. Есть такая закономерность – власть в любой стране,  даже в самых демократических странах мира,  не любит средства массовой информации. И очень раздражается,  когда ее критикуют, или разглашают  в эфире информацию,  которая не выставляет власть в выгодном свете. Любая власть хочет  комплиментарного освещения своей деятельности. Но в Америке, Англии, Франции и других западных странах есть жесткие законы, гарантирующие свободу прессы, свободу доступа к информации, открытость всех ветвей власти, а также вековые традиции отношений между властью и СМИ. Здесь этого нет. Мне приходилось много общаться с американскими,  британскими политиками - в силу того, что я - англоязычный, и все мои внешние связи большей частью - это  Нью-Йорк, Вашингтон, Лондон,  хотя и в Германии приходилось не раз бывать,  и с немецкими политиками беседовать. Они везде, стиснув зубы, терпят – и пытаются выстраивать отношения. У нас же, увы, по-прежнему отношение к СМИ часто пренебрежительное – либо информационная обслуга, либо враги продажные. На Западе все иначе, и это понятно, потому что помимо законов и традиций,  очень часто за ведущими средствами массовой информации  на Западе стоят влиятельные независимые собственники, которые в случае чего могут создать этой власти  большие проблемы. Это нормально.

- «Интер» сегодня  – оппозиционный канал или канал оппозиции, Вы  можете так его назвать?

- Ну скажем так: «Интер», как минимум, это канал, одним из акционеров которого является Сергей Левочкин, депутат парламента от «Оппозиционного блока». Это раз. Во-вторых, я должен сказать, что информационная  политика - в новостях, которые выходят на «Интере»,  в программах «Подробности» и «Подробности недели», в моем ток-шоу, построена на принципе, что мы передаем, обсуждаем, комментируем  все основные новости без исключения. В том числе и новости, которые могут быть восприняты болезненно правительством или администрацией президента. Мы предоставляем слово всем, и  я считаю, что правильно. В моей программе, которую я веду, у меня максимум свободы. Я знаю, что наши акционеры очень четко понимают, что редакционная политика – это тонкая материя, в которую не надо вмешиваться. Они поддерживают нас в том, что мы представляем все точки зрения,  даем возможность высказаться всем - это самое дальновидное и разумное.  Я буду и впредь приглашать в свою  программу, в том числе, гостей, которые, быть может,  вызывают в определенных кругах, у определенных политических сил, раздражение и даже ненависть. Вот, к примеру, сидел у меня в студии, в одном из недавних выпусков, Александр Вилкул - я понимаю, что он кому-то очень не  нравится. И когда на него со всех сторон очень некрасиво наскакивают другие гости, подчас переходя рамки парламентских приличий,  они отражают определенные настроения в обществе. Но я считаю, что в программе, подобной моей, должны присутствовать, в том числе,  и люди непопулярные. Даже если кто-то меня спрашивает негодующе, как же мол, вам не стыдно, Евгений Алексеевич, приглашать в программу такого-то или такого-то?! Отвечаю – не стыдно. Как метко сформулировала одна моя коллега про свою передачу, моя программа – не Доска Почета. И любой политик, за которого проголосовали тысячи избирателей, имеет право высказывать свою точку зрения. До тех пор, пока он не призывает к насильственному изменению конституционного строя или не проповедуют какие-то другие взгляды, несовместимые с украинским законом.    И когда у власти был Ющенко (работать на «Интере» я начал, когда президентом был еще он, а Тимошенко возглавляла Кабмин), в моей программе – тогда это была «Большая политика» - выступали их оппоненты. Когда пришел Янукович, в «Большой политике» всегда выступали вчерашние представители власти, перешедшие в оппозицию. Поступать по-другому – затыкать рот критикам власти, какие бы они ни были, вытеснять их с медийного поля – чистый большевизм. Это как сейчас в России. Дальше - дорога в ад.    Не дай Бог, не поймите меня так, что я пытаюсь выступить в роли какого-то  явного или скрытого адвоката Виктора Януковича.  Но я хочу сказать, что даже при Януковиче в Украине – особенно по сравнению с путинской Россией - было достаточно много свободы, оппозиция присутствовала в парламенте, имела возможность выступать в прямом эфире телеканалов, проводить шествия и митинги, участвовать в выборах, и прочее, и прочее. Если б всего этого не было, может быть, и не было бы Майдана. Не было февральской революции. И вот не дай Бог, если нынешняя власть или отдельные политические силы, которые есть сегодня во власти, попытаются эту традицию сломать.

Опять-таки,  как было в России? В какой-то момент стали проходить сигналы руководителям телеканалов, крупнейших газет, радиостанций:  вы поменьше приглашайте такого-то. Что-то он у вас слишком часто выступает. Стали давать в эфир меньше, потом еще меньше, а потом вообще перестали давать.  А потом: зачем вы приглашаете представителя такой-то партии,  она в парламенте не представлена? Условно говоря,  зачем приглашать  Григория Явлинского, его партия «Яблоко» в Госдуму не прошла. Или «Союз правых сил» во главе с Немцовым – он ведь тоже больше не в парламенте.  И так дошли до того, что реализовали знаменитый сатирический проект Козьмы Пруткова «О введении единомыслия в России». Не дай Бог, чтобы такое хотя бы отчасти случилось в Украине. 

- И все-таки последний вопрос. С чего началось это вот моральное неприятие   многими  «Интера». С того,  что во время Януковича  никто не говорил о цензуре, «не йшлося» про свободу слова.  Именно тогда «Интер» поддерживал  Януковича больше, чем другие каналы.  В обществе осталась  какая-то обида. Люди не хотят видеть Кобзона именно в эфире «Интера», потому что помнят еще и  Майдан.

- Послушайте, во всех этих вещах  присутствует две составляющих, что важно.  Во-первых, некая инерция восприятия.  А во-вторых,  просто несправедливое предубеждение. Я лично никогда  Януковича не поддерживал. Не боролся с ним – это правда, я вообще считаю, что надо разделять журналистику и политический, общественный активизм. Большинство моих коллег, журналистов «Интера» лично тоже никогда бывшего президента не поддерживали. Это первое.  Во-вторых, давайте избавляться от стереотипов, построенных по принципу «дерево – береза, овощ – капуста, фрукт – яблоко, поэт – Шевченко и так далее,  вплоть до «Интер» - антиукраинский телеканал». Есть древняя латинская мудрость: tempora mutantur, nos et mutamur in illis – времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Давайте впредь судить  о политической физиономии «Интера» по его сегодняшней конкретной работе, а не по тому, что было на канале когда-то. В том числе - по тому, как наша служба новостей, она же - редакция программ «Подробности», «Подробности недели», «Черное зеркало» - работает почти весь последний год. Ведь именно эти программы определяют эту самую политическую физиономию канала. Да, я с вами готов согласиться, что был момент, когда были допущены  определенные ошибки -  в течение недолгого времени. Ошибки, которые были исправлены. Люди, которые эти ошибки совершили, из службы новостей вынуждены были уйти. Причем, я бы даже так сказал, что порой их попросили на выход с излишней жесткостью. Им было сказано: ну вот ты работал, ты лицом торговал, и все, репутация твоя порушена.  И ничего с этим сделать невозможно. Посмотрите, как у нас за последний год обновилась журналистская команда. Новые ведущие, большинство новых корреспондентов. И если  у кого-то еще есть какие-то упреки, как «Интер» освещает военные действия на Донбассе в зоне АТО, или политические баталии в стенах Верховной Рады,  или международную политику – на стол,  пожалуйста, расшифровки, записи -  и давайте говорить предметно. Давайте не будем судить о работе телеканала по старой советской формуле «Пастернака я не читал, но осуждаю». Как и о работе других СМИ.    Вот я приведу вам конкретный пример. Уважаемая мною Наталья Львовна Лигачева,  главный редактор  «Телекритики», пишет,   что радио «Вести» как часть соответствующего холдинга (имеется в виду газета «Вести», журнал «Репортер»  и радио «Вести», которое названо мощнейшим, с чем я готов согласиться): «… Кто явно, кто тоньше, но ведут прокремлевскую редакционную политику. Манипулируя фактами, интерпретациями и балансом негатива-позитива». Ну послушайте, Наталья Львовна, я вот через вас к ней обращаюсь,  но это же голословные обвинения!  Ну кто здесь,  Матвей Ганапольский, что ли, ведет прокремлевскую редакционную политику?! Человек, который родился во Львове, пол-жизни прожил в Украине, по-украински говорит так же свободно, как и по-русски?! Главный редактор Александр Иллерицкий, который раньше работал на лучших либеральных радиостанциях России – на «Эхе Москвы», на «Business-FM», потом на «КоммерсантЪ-FM», а потом, когда оттуда вычистили всех неугодных, по сути, не имеет возможности больше работать в России?! Как и Ксения Туркова, которую, грубо говоря, отовсюду поперли путинские ребята, она теперь исподтишка на них работает?!  Или, может быть, Сакен Аймурзаев, которого Вы наверное, давно и хорошо знаете, тонко манипулирует балансом позитива и негатива в интересах Кремля?! Или Валерий Калныш?! Или, может быть, Ваш покорный слуга, который частенько выступает на этой радиостанции – тайный путинский агент?! Не смешите меня.    Давайте судить о работе СМИ по их контенту, исходя при этом из принципа презумпции профессиональной порядочности, а не так, как это часто делается, когда – если, скажем, речь заходит об итоговых программах основных каналов -  обсуждается не то, о чем они рассказывали, а то, как они манипулировали общественным мнением в минувшее воскресенье. То есть то, что они манипулировали, вообще не подвергается сомнению. Это подход по принципу: «Вы коньяк по утрам по-прежнему пьете, или уже бросили?» -  когда априори считается, что то или иное СМИ существует только для того, чтобы обслуживать интересы какой-то политической силы, что оно должно быть непременно про- или контра, обязательно должно чем-то манипулировать, «тонко балансируя  соотношением позитива и негатива».    У меня  аж мурашки по спине от всего этого конспирологического ужаса, который на всех нас наводят уважаемые люди.    И, опять-таки, что меня ужасно раздражает - это абсолютизация фактора собственника.  Если канал принадлежит имярек, то канал существует для того, чтобы обслуживать интересы имярек.  А вот возьмите «Эхо Москвы» в России. Радиостанция принадлежит «Газпрому», а фактически - Кремлю,  и под страшным давлением находится. Но очень многое зависит от людей, которые там работают. От главного редактора. От коллектива. От того, гнется ли он под этим давлением.  И – когда не гнется – бывает, что и собственник ничего с этим сделать не может. Может, конечно, всех уволить – но без успешного журналистского коллектива  не бывает успешных СМИ. Посмотрите на то, что произошло с некоторыми уважаемыми украинскими изданиями, когда из них ушли почти все журналисты - после смены владельца?! А еще - бывает и так, что собственники СМИ, что в Украине,  что в России, что на Западе – оказываются людьми не глупыми. Которые понимают, что невозможно использовать  принадлежащие им медиа-ресурсы  как тупую отмычку или информационную заточку. Потому что в противном случае они быстро потеряют свою популярность и влияние. Потому что «Интер» ценен до тех пор,  пока его смотрит 15-20-25 процентов аудитории. Такую долю берут наши новости – от одной пятой до одной четвертой аудитории. Нельзя же всех провозглашать сторонниками только одной точки зрения. Ради Бога, я готов, чтоб меня ругали за ошибки!  Но, десятый раз повторяю -  судите обо мне по содержанию моих программ, не пытаясь найти между строк того, что там нет.

- Спасибо.

Дуся

Фото: argumentua.com,inter.ua,unian.net,Валерий Левитин РИА НОВОСТИ