Римский папа киномузыки
10 ноября исполняется 80 лет Эннио Морриконе. Сегодня уже нет нужды рассказывать, кто это такой. Около пятисот фильмов с гениальной музыкой и все мыслимые награды и премии. Включая прошлогодний «Оскар» за вклад в мировое киноискусство – Академия поняла таки, что Морриконе и без премии (после пяти номинаций) – великий, а «Оскар» без Морриконе – недоразумение.
Его мелодии уже давно растасканы на цитаты, разворованы на песни и задействованы во множестве телепередач. Его гениальность и авторитет неоспоримы. О его пяти консерваторских дипломах, сотрудничестве с «Битлз», умении играть на трубе и увлечении йогой знают многие.
Я помню, как впервые услышал его музыку – в фильме «Дело гражданина вне всяких подозрений». Фамилии композитора я тогда не запомнил, но мелодия осталась в памяти навсегда. А потом в нашем городе появился французский двойной альбом (дело было в 1978) – «Эннио Морриконе: музыка из кинофильмов». Там на обложке ковбойского вида бандиты штурмовали поезд. Мы слушали эту музыку, названия фильмов ничего нам не говорили, но музыка была настолько содержательной, что картины домысливались сами собой. Потом, годы спустя, все это стало доступным и оказалось «Сицилийским кланом», «Хорошим, плохим, злым», «Моисеем» и прочими шедеврами.
А еще был «Профессионал» в ДК огнеупорного завода в Запорожье. Я там выступал с предсеансовыми лекциями (показывать собственно фильм было нельзя из-за пиратства, поэтому делалась лекция с иллюстративным материалом – десять минут лекции и полтора часа кино). Идя на очередной боевой вылет, подготовился к беседе о Бельмондо. Но после первого сеанса на втором уже говорил только об авторе музыки к фильму – великом Эннио Морриконе. Еще бы: отбарабанив слово о Бельмондо, я спустился в бухгалтерию, получил гонорар и вернулся в зал в тот момент, когда Жосс Бомон возвращается в Париж. Помните: вокзал, сзади – Эйфелева башня, камера выхватывает из толпы Бельмондо, и в это время звучит несравненная Chi Mai. В первый раз это было как обухом по лбу.
В феврале 1993 я был в Риме на одной политической тусовке. Удалось достать телефон Маэстро и после ряда попыток – поговорить с ним. Я напрашивался на встречу, у меня было что показать Самому. Статья в газете и видеокассета с программой «Эннио Морриконе – Бог киномузыки». Я тогда работал на ТВ и сам сделал эту программу. Заставку сделал наш арт-директор Валентин Коваль, нынешний руководитель канала М1. Распечатку первого кадра с заставкой я храню до сих пор.
Маэстро не возражал против встречи, но готов был увидеться не раньше субботы. А у меня в четверг был самолет. И хрен знает, когда еще удастся побывать в Италии. И ему уже было немало лет. Поэтому я канючил и набивался. Получив решительный отказ, я перешел с итальянского на английский и завопил о большой любви к Маэстро и о благотворном влиянии его музыки на нашу жизнь. Thank you – сухо ответил Маэстро, и это прозвучало как Fuck you. Многие годы я с гордостью рассказывал, что Эннио Морриконе лично послал меня нах по телефону. И молился о том, чтобы старик-композитор прожил как можно дольше. И, может быть, все же удалось бы увидеть его живьем.
Мечта идиота сбылась 7 марта этого года, когда я побывал в Москве на концерте Маэстро в Кремлевском Дворце съездов. К некоторому моему удивлению, в переполненном зале я не увидел ни одного знакомого лица российских селебритиз. Наверное, те из них, кто знает, кто такой Морриконе, удовлетворили свое любопытство во время первого приезда Маэстро в Москву (2006 г.). Помню дивную рецензию в московском «Коммерсанте» на тот концерт: одна барышня через губу цедила, что ей скучно было слушать какую-то симфоническую музыку, сильно уступавшую картинке на заднике сцены с кадрами из фильмов Морриконе.
Это напомнило рассказ запорожского знакомого, владельца модельного агентства, как он с тремя своими телками ходил на концерт группы «Воскресенье». «Понимаешь, - говорил он. – Я сижу, тащусь, а девки мне говорят: что за херня? Сидят на сцене какие-то старые мужики, играют себе, поют. А где лазерное шоу, где пиротехника, танцы?»
Да, на концерте Морриконе тоже не было шоу. Сидел себе на сцене полный состав симфонического оркестра плюс электроинструменты, стоял хор человек из ста. И выходил плешивый старик в очках, который всем этим дирижировал. Ни тебе, понимаешь, танцев, ни пиротехники. Даже кадров на заднике сцены и тех не было.
И старик, гадюка, нарочно самых своих попсовых вещей не исполнял. Ни тебе «Профессионала», ни «Однажды в Америке». Но сердце останавливалось. А когда заиграли тему из «Хороший, плохой, злой», зал издал такой звук, будто все дружно кончили.
Гениальный дед так и простоял спиной к залу все полтора часа счастья. Лишь периодически кланялся и уходил в кулисы (отлить, наверное, или таблетку глотнуть). А на овации снова кланялся с выражением лица, гласившим: синьоры мои, вы что – не видите, что я старый старичок? Неужели вы хотите, чтобы я склеил ласты прямо на этой сцене? Красавец.
За всю свою журналистскую деятельность я только дважды получал обратную связь (не считая благодарностей за заказные материалы). Первой была реакция группы женщин из города Токмака на мою рецензию на сериал «Богатые тоже плачут», где мне четко дали понять, что я – позор нашей страны. А второй стало благодарственное письмо от женщины, посмотревшей мою телепередачу, из которой она узнала об Эннио Морриконе.
А у него на следующий год три фильма запланированы. Magnifico…
Фото: itp.nyu.edu
