Главред «ЖЖ» Татьяна Петкова о стереотипах работы в глянце
Моя Мусиндочка с детства мечтала работать в каком-нибудь глянцевом журнале. Почему-то решила, что это так же красиво, как если бы она ходила по подиуму, а на нее все глазели. А потом кузина посмотрела фильм «Дьявол носит Prada» и призадумалась. Сидеть на диетах, чтобы потом в полуобморочном состоянии втиснуться в какую-нибудь «именную» шмотку? Ну уж нет! А тут как раз «ЖЕНСКОМУ ЖУРНАЛУ» в этом декабре исполнилось ровно десять лет. Воспользовавшись таким юбилейным поводом, я обратилась к его главному редактору Татьяне Петковой, чтобы она подтвердила или развеяла опасения Муси о работе в глянцевой прессе.
- Таня, правда, что журналисты глянцевых изданий поголовно блюдут фигуру и сидят на диетах?
- Нельзя сказать, чтобы все так уж сидели на диетах, но «опция» слежения за своим внешним видом действительно активирована. Скажем так, эта «кнопка» ‑ считать калории, знать и проверять время от времени свои параметры, вообще измерять себя в каких-нибудь «попугаях» ‑ в голове включена.
- А эта «опция» активируется от работы в женском журнале или человек уже таким к вам приходит?
- Лично у меня было так: сначала активировалась «опция», а потом я притянула к себе «ЖЕНСКИЙ ЖУРНАЛ». Но, в принципе, человек, работающий в подобных изданиях, всегда начинает как-то более пристально следить за собой. Хотя, разумеется, совсем уж «партизанского вида» к нам мало кто приходит на работу.
- Ага, «таких не берут в космонавты...»
- Вообще, мне кажется, прелесть работы в глянце в том, что там обязательно возникает некая клубность. Это как если бы прийти в тренажерный зал, где все занимаются: рано или поздно ты тоже подключишься. Так и у нас ‑ все втягиваются. Но, конечно же, никто не фанатеет, каждую калорию не подсчитывает. Я не видела ни одного человека в глянцевой среде ‑ более того, даже среди моделей, ‑ который бы настолько повернулся на этой теме.
Но лично у меня, к слову, был смешной случай, когда я чуть не упала в обморок в супермаркете. Я хотела опробовать на себе диету по Монтиньяку. Причем решила, что мне нужно очень быстро похудеть, поэтому я буду употреблять в пищу только белки. А дело в том, что при таком питании резко падает уровень глюкозы в крови. Просто начинается гипогликемия, и человеку становится плохо. И вот в супермаркете я почувствовала, что сейчас грохнусь на пол. Последнее, на что хватило сил - дотянуться до пакета сока с трубочкой. И, буквально вися на магазинной тележке, я его выпила и привела себя в норму. Вот так дофанателась! Да, безусловно, при таком питании можно очень быстро похудеть, буквально за неделю сбросить три-четыре килограмма, но нужно все-таки соблюдать осторожность. И я испытала, как в анекдоте про тещу, смешанные чувства, увидев недавно сообщение в интернете о кончине Мишеля Монтиньяка в абсолютно не старом возрасте.
"Из-за диеты я чуть не упала в обморок в супермаркете"
- А все советы, которые даете в журнале дамам, вы на себе опробовали? Как говорится, отвечаете за базар?
- У меня есть знакомая психотерапевт, которая пробует на себе все новые нейролептики, выпускаемые в Америке. Считаю правильным такой подход. Мы - за него!
- Есть еще один стереотип о сотрудницах глянцевых журналов: считают, будто все они ходят только в брендовых вещах.
- Неправда. Может, просто больше предпочитают индивидуальные и качественные вещи. Я, например, люблю выискивать не затертые марки, которые меня устраивают по критерию «цена-качество». Хотя брендовых вещей у меня хватает.
- Правда ли, что журналистки глянца буквально не вылезают со светских вечеринок и фешн-показов?
- Я в этом смысле, наверное, не типичный случай. Ведь тусовки ‑ это в первую очередь промо для главреда. И если говорить о главных редакторах, то мы чаще видим, что они публичные тусовочные люди. Но мне на светские мероприятия просто жалко времени. Для меня это убитое время, причем без анестезии. И точно так же считают все журналисты нашего издания.
- Скажи, существуют какие-то особые требования к журналистам, желающим у вас работать? Или в процессе вы любого можете «заточить» под себя?
- Далеко не каждого. За десять лет существования «ЖЖ» у нас столько народу перебывало. У нас очень серьезный фильтр. Вроде приходит умный человек, который при этом неплохо пишет. Но начинает о чем-то рассуждать, и сразу ясно: не наш кандидат.
Какие требования? Ну, кроме того, что он должен хорошо писать, формулировать, необходимо, чтобы журналист, как говорится, имел что формулировать. Чувство юмора - обязательно. Потом должна присутствовать определенная легкость. Наши люди - это те, кто понимает, что жизнь ‑ такое приключение, к концу которого хорошо бы накопить достаточное количество приятных впечатлений.
Знаешь, Дуся, наши журналисты вполне могли бы делать передачу «Женский Прожекторпэрисхилтон». Можно сказать, что идеальная сотрудница нашего журнала обязательно любит «Прожекторпэрисхилтон», «Квартет И» и в то же время обожает книги нобелевского лауреата Марио Варгаса Льоса.
- Ты давно работаешь в «ЖЕНСКОМ ЖУРНАЛЕ»?
- С первого номера. Параллельно работала в «Киевских ведомостях» и в «Натали». Но, честно говоря, еще до создания «ЖЖ» уже мечтала работать в глянце. Недавно наш постоянный автор Валентина Серикова, с которой я когда-то работала в газете «Независимость», напомнила мне одну историю. Я делала репортаж из вытрезвителя, насмотрелась, сама понимаешь, каких персонажей и при каких обстоятельствах, прибежала в редакцию, села за компьютер и с чувством сказала: «Боже, как я хочу работать в женском журнале!» Возможно, так сказала, потому что в тот момент в газете не было востребовано мое второе образование ‑ психологическое. Поэтому я, кстати, тогда и начала писать в «Натали». А в газету писала «социалку». За материал о «грузе 200» (военный термин, обозначающий транспортировку погибших в герметичном контейнере. - «Дуся».) даже получила премию от горкома комсомола. В общем, тонкий мир меня услышал: потом Наталья Ульянкина позвала сотрудничать с ее новым изданием. Это был «ЖЕНСКИЙ ЖУРНАЛ». А через несколько месяцев предложила полностью перейти к ней в штат.
"Наши журналисты вполне могли бы делать передачу «Женский Прожекторпэрисхилтон»"
- Интересно, а почему после ухода Ульянкина предложила возглавить журнал именно тебе?
- Я же была заместителем главного редактора. Перед уходом Наталья пригласила меня к себе в кабинет и сказала, что будет меня рекомендовать. И я, не раздумывая, согласилась.
- В чем, по-твоему, специфика работы в журнале?
- Моя близкая подруга работает обозревателем в газете «Факты». Она утверждает, что никогда бы не смогла работать в журнале. Потому что у них во главе стоит факт: человек вышел на балкон, балкон упал, человек выжил. И начинается: «А я в это время стоял рядом и видел, как падал балкон», «А я этого человека поднимал». Подруга говорит: «У нас главное найти факт и быстро его подать. У вас же идет какая-то аналитика, раскрутка людей и явлений совсем в другом ключе». То есть это какая-то другая реальность. Конечно, у нас фактаж тоже важен. Но это все-таки другая журналистика, тут уже есть психология, анализ, задействована другая мотивация. Мы пишем не только о том, что произошло, а о том, почему это произошло, и чтобы человек понял, почему это именно с ним произошло, и как быть дальше.
- В чем отличие вашего журнала от других?
- У нас больше внимания уделяется внутреннему миру героев. Больше психологии. Когда мы проводили анкетирование своих читателей, они отметили такие черты журнала как интеллигентность, вдумчивость и даже психотерапевтичность. Людям нравится, что создается впечатление беседы, разговора с читателем.
- Я знаю, что благодаря своей работе журналисты глянца могут добраться до каких-то таких персонажей, что газетчикам и не снилось...
- Ну, к примеру, я в этом ноябре была в Париже, где познакомилась с Сержем Лютаном. Это самый экзотический парфюмер современности, который создает селективные, очень необычные ароматы ‑ что называется, не для всех. Причем он говорит, что создает их не для публики, а для себя.
- Еще я знаю, что благодаря этой работе ты прошлась по красной дорожке Канн. Но не так, как Катя Осадчая, которая только освещает события...
- Действительно, такое было. И если бы ты видела лицо моей мамы! Она с моей фотографией с каннской дорожки «гастролировала» по подружкам еще года два после того, как я там прошлась.
А еще я, бывая в Париже, звонила ей и все время спрашивала, как сказать то или это.
Она у меня была преподавателем французского языка и всю жизнь мечтала съездить в Париж. Я ей говорила: «Мам, так давай уже куплю тебе тур». Но она всё время откладывала: то одно надо, то другое сделать, зимой холодно, летом жарко. Так и не успела. В этом году ее не стало...
"Мама с моей фотографией с каннской дорожки «гастролировала» по подружкам еще года два после того, как я там прошлась"
- Я так понимаю, что Париж ты изучила хорошо.
- Во всяком случае, это город, в котором я уже не потеряюсь. Один раз попала туда во время финала чемпионата по футболу. Франция играла против Португалии. И я именно во время этого решающего матча зашла в какой-то бар выпить кофе. Бар - битком набит, все смотрят решающий матч. Подхожу к барной стойке. Надо сказать, из-за моей болгарской внешности меня за границей всегда спрашивают, испанка я или итальянка. Два основных варианта. И вот бармен меня спрашивает: «Italienne?» «Нет!» - отвечаю. «Espagnol?» «Нет!» «Portugaise?!» В этот момент на меня все обернулись. И в этот момент я поняла, что меня сейчас будут бить. «Нет! Нет! Юкрейн!» - кричу. «А! Shevchenko!». Все заулыбались.
- Расскажи, какая у тебя была самая потрясающая зарубежная командировка?
- В Польшу. Дело в том, что я давно мечтала взять интервью у Иоанны Хмелевской. Но не могла найти ее телефон. Тогда я обратилась в Посольство Польши. Атташе по культуре радостно сказал: «Сделаем!» А потом мне регулярно звонил и говорил: «Таня, мы Хмелевскую не нашли, но нашли Ольбрыхского. Надо?» «Надо!» - говорю. Потом опять звонит: «Нет Хмелевской, но есть Марыля Родович». Потом они нашли Барбару Брыльску, Еву Шикульску. Раз такое дело, то я уже спросила, а случайно нет ли у них телефона Юлиуша Махульского? Нашли! Только не было Хмелевской.
Тогда еще Наташа Ульянкина была главредом «ЖЖ», я ей рассказала, у кого польское посольство предлагает взять интервью, и можно ли мне поехать в Варшаву. «Не только можно, но и нужно!» Самое интересное, что уже буквально перед отъездом нашелся и телефон Хмелевской. Мы обратились к агентству за фотографиями, и у них он, как оказалось, имелся.
- И все эти интервью состоялись?
- Никто не отказал! Причем я была дома у Хмелевской, у Ольбрыхского в его загородном доме.
- А Хмелевская такая, как ее Иоанна в книжках?
- Абсолютно. Это просто идеал для подражания. Она прикольная, всех нас завела. В свои 70 лет ездит за рулем по всей Европе, играет на скачках, в казино. У нее действительно есть подруга Алиция в Дании, любовник во Франции. То есть все ее книжки - это о ней.
Надеюсь, все-таки моя Мусинда после этого разговора не покинет меня ради глянца. Я ей даже разрешу считать во время обеда каждую калорию - главное, чтобы при этом она мне аппетит не портила. И, уж так и быть, куплю ей тур в Варшаву: пусть порадуется девочка.
Дуся
Фото из «ЖЕНСКОГО ЖУРНАЛА» и из личного архива Татьяны Петковой
