Соня Кошкина опубликовала кусочек будущей книги о Майдане
Как вы знаете, шеф-редактор LB Соня Кошкина сейчас активно работает над книгой о Майдане. В ней Соня расскажет о кулуарных событиях минувшей зимы - изнанке революции, о которой практически ничего не знают участвовавшие в ней украинцы. На днях LB опубликовал два фрагмента из бесед Сони Кошкиной с Александром Турчиновым, и обе они рассказывают о встречах политика с Виктором Януковичем.
…Расскажите подробнее о намерении ввести военное положение после Грушевского.
Было закрытое совещание СНБО – готовилось решение о введении военного положения для использования против Майдана последнего аргумента - армии. Янукович лично ставил задачу.
Уничтожить Майдан?
Да, полностью зачистить Майдан. Всех зачинщиков – схватить, задержать, если надо – уничтожить. Саму площадь – полностью оцепить, и весь актив зачистить. Специально для этого освобождались места в СИЗО.
Почему команда гаранта не была выполнена?
Потому что генералы силовиков понимали: Майдан уже не тот, что в первые недели и сейчас он будет жестко противодействовать и стоять до конца. Они понимали, что даже введение военного положения, стягивание к Майдану войск, не позволит очистить его так, чтобы при этом не полегло тысячи полторы-две человек. Майдан был бы просто по колено в крови. В буквальном смысле.
Разумеется, никто не хотел брать на себя кровь. Большую кровь, когда симпатии всего цивилизованного мира на стороне протестующих.
А им формулировали задачу: Майдан должен быть очищен. Они, как могли, уходили от этого, но саму команду, понятно, не оспаривали. Тогда никто не смел возражать Януковичу или спорить с ним.
И вот на этом этапе, сами силовики – в обход тройки наших политических лидеров – вышли на меня с предложением о встрече с Януковичем. Как бывший глава СБУ, я был для них человек понятный, пользующийся в силовых структурах, несмотря ни на что, каким-то уважением. Им нужен был тот, кто не побоится сказать Януковичу правду.
Это было уже после первых смертей на Грушевского 22-го января?
Да, после. Но в 20-х числах января. Как раз на этапе принятия решения о введении военного положения.
Итак, на меня вышли силовики, рассказали о подготовке военного положения, попросили попробовать с Януковичем поговорить относительно того, что это не даст ничего, кроме крови и взрыва ситуации на международном уровне. Нам устроили встречу.
На Банковой?
Да. В свое время, в 2007 году, на пике противостояния между Януковичем и Ющенко, последний вынужден был поставить меня фактически руководителем СНБО, чтобы переломить ситуацию и заставить Януковича пойти на досрочные выборы. С тех пор он (Янукович, - С.К.) относился ко мне… настороженно с опасением, но достаточно уважительно, скажем так.
В тот раз… Он сильно нервничал. Это было заметно. Заметно было, что он еще не принял окончательное решение и колеблется. Он же обычно был такой по-барски надменный и самоуверенный, а тут с трудом сдерживал эмоции. Думаю, устные-то команды он уже выдал, но от него требовали письменных – чтобы ясно было, кто за кровь отвечает – а письменные он давать не хотел и злился из-за этого.
О чем вы говорили конкретно?
Я попытался ему спокойно описать происходившее. Но он сразу перебил: у вас там бандиты, вы убиваете милицию, вы перешли черту, вас всех надо посадить… Ну, такой вот поток, и слова не вставишь. Я слушал-слушал, потом говорю: смотрите, все о чем вы сейчас рассказываете – неправда, я не знаю, кто вас в этом убеждает, мы не используем оружия, но будем стоять до конца. Если решите применить против Майдана силу, мой прогноз – минимум тысяча трупов. Вы зальете Крещатик кровью. Вы двинете на нас танками, а люди просто возьмутся за руки, и будут стоять, никто не побежит. Эту кровь вы уже никогда не смоете. Вы к этому готовы?
И что он на это?
Он долго молчал. Потом начал говорить более примирительно. Что мирному протесту нужно отмежеваться от экстремистов. То есть, по сути, опять ни о чем.
Мы где-то час беседовали. И мне кажется, что я все же сумел до него донести, что военное положение только усугубит для него ситуацию. Собственно, это и было моей главной задачей. Свои-то ему правду говорить боялись, он их гнул, а они и гнулись.
Он что-то сказал вам о своих дальнейших планах, решении?
Нет, ничего. Но в общем я и не спрашивал. Моя задача была – донести объективную информацию. Силовики сами боялись говорить ему то, что говорил я.
Вы сообщили о встрече лидерам оппозиции?
Да, конечно. Я согласовал с тройкой свою встречу с ним. И сразу по ее окончанию, детально рассказал обо всем. Они восприняли это так, как будто Янукович уже отказывается от черезвычайки (по факту, так оно и было, - С.К.) и очень обрадовались. Кто-то даже сказал, что раз у Турчинова так хорошо получается с ним говорить, то пусть и дальше продолжает. Но против выступил Виталий Кличко. Мол, как это так, я – единый кандидат…
А, ну, да, он же все считал, что Майдан должен был его выдвинуть единым кандидатом. Та еще тема для приколов.
Если честно, я не горел желанием дальше поддерживать коммуникацию с Януковичем и для меня эта позиция Виталия была очень кстати, де-факто облегчением.
О встрече с Януковичем 18-го февраля
Когда началась бойня, я вышел из парламента – было понятно, что там делать нечего – нужно было проанализировать ситуацию, оценить расстановку сил. В какой-то момент казалось, что перевес на нашей стороне, как тут загорелся штаб Партии регионов на Липской. Думаю, его поджог был делом рук каких-то провокаторов. Потому что именно тогда силовики получили подкрепление и начали массово использовать огнестрельное оружие. Они же базировались, вместе с титушками, в Мариинском парке и вот оттуда выдвинулись дополнительные силы. Еще одна линия
подкрепления – со стороны Богомольца, от МВД. Так они перешли в наступление, зайдя к нам в тыл.
Мне позвонил Арсений Яценюк – попросил вернуться в парламент. Опять все собрались в кабинете Рыбака. Присутствовали почти все руководители ПР – Рыбак, Ефремов, Новинский, Шуфрич. Уже прошла информация о первых жертвах, все понимали, что этим, увы, не ограничится и меня начали убеждать встретиться с Януковичем. Как наши – коллеги по оппозиции – убеждали, так и депутаты ПР. Говорили, я должен договориться об окончании противостояния; так, чтобы силовики прекратили стрелять, а мы отошли бы обратно на Майдан. Потому что крови было очень много, и потерь было очень много – на ту минуту, по предварительной информации, уже около 20-ти человек погибло, огромное количество тяжело раненных.
Я дал согласие на встречу. Новинский связался с Администрацией, и сказал, что нас ждут. Но та еще была проблема – добраться в АП. Шли, естественно, пешком – все везде было заблокировано, везде шел бой..
Я зашел к Януковичу. Он, в буквальном смысле этого слова, бегал по кабинету – круги наматывал. Он был в истерике, кричал: «я вас всех уничтожу! Всех – закопаю! Вы не убежите за границу, не надейтесь, я уже дал команду перекрыть кордоны! Вам всем конец, вас всех кончат!». Каждое слово – через мат, но маты я повторять не буду.
«Всех» - оппозицию в смысле?
Да. Прежде всего. Говорю же: он был в неадекватном состоянии.
Ну, я слушал это минут пять, потом говорю: «Виктор Федорович, будем считать, что я испугался. Может, теперь поговорим?». Я сказал это совершенно спокойным голосом и на него это подействовало, он весь как-то обмяк, опустился в кресло. «Давайте, - говорю, - находить какой-то формат, чтобы все-таки без новых кровавых жертв обойтись, уже и так слишком много крови пролито». Он что-то пробурчал себе под нос, потом отвечает: «Хорошо, как мы это будем делать?». «Предлагаю следующее: ваши прекращают стрельбу, а мы отходим обратно на Майдан. После этого – вечером – собираем переговорную группу, которая уже наработает формат полноценного диалога. Прежде всего – возвращения к Конституции 2004-го. Сейчас это – первостепенный вопрос и это позволит начать выходить из кризиса».
Он быстро согласился. Еще, помню, что через пять минут он уже начал рассказывать, что я стояковый мужик и он меня уважает…
То есть, его бросало из одной крайности в другую. Что характерно для человека с полностью истощенной нервной системой, выведенного из состояния равновесия.
Итак, мы поговорили, условились: они прекращают стрелять, мы возвращаемся на Майдан, а дальше уже работают переговорщики.
Я вышел от него, пошел в парламент. По дороге – связался с руководителями самообороны, проинформировал о договоренности насчет перемирия, дал приказ отступать к Майдану.
Они с этим согласились?
Да. Потери были слишком велики. И вот, мы начинаем отступать, а «Беркут», вместо того, чтобы прекратить стрельбу, палит нам в спины и – на нашем отходе – начинает свое наступление. Причем наступление было очень активным. Я еще в парламент не успел вернуться, а ребята из самообороны уже звонят – рассказывают о происходящем.
Протестующих начали тогда активно теснить вниз по Грушевского и по Институтской. Так, что обе эти улицы, за короткое время были де-факто зачищены.
Мы отступали организованно, а они решили воспользоваться этим моментом. Додавить. Дойти, опять-таки – на наших спинах – прямо на Майдан. По Институтской они существенно продвинулись, прорвали несколько заграждений, отбили Октябрьский и подступили уже к самому Майдану.
…Наконец, я в Раде. Врываюсь в кабинет к Рыбаку. «Это, - говорю, - скотство! Вы подло себя ведете. Мы только что с Януковичем договорились и мы свои обязательства выполняем, тогда как «Беркут» действует ровно наоборот. Немедленно набирайте Януковича». Рыбак что-то залепетал, начал ему звонить. Янукович не брал трубку. Тогда набрали Клюева. Я рассказал ему о своей встрече с Януковичем. «Мы договорились о прекращении огня, а вы, вместо этого, начали активную фазу наступления», - говорю ему. На что Клюев отвечает: «ну, так что же, это – война, на войне все средства хороши».
Так и сказал?!
Да. Дословно.
Но минут через десять происходит следующее. Меня зовут к телефону, на линии – Клюев. Он начинает кричать: «что вы творите?! Ваши открыли прицельный огонь по «Беркуту» на Институтской!».
«Беркут», как говорилось, теснил майдановцев вплоть до самой площади, но в какой-то момент, у подножия Институтской, наши развернулись и вместо того, чтобы продолжить отступление, сами пошли в атаку. Ну, видимо, надоело, что стреляют в спину. Дали отпор, в том числе и с оружием. И вот Клюева это страшно возмутило. Я не стал оправдываться, а просто ответил: «Это – война. Ты сам сказал».
Ну, а мог разве быть какой-то другой диалог, после всего?
Так была перевернута самая страшная страница в истории Майдана. Силовики перегруппировались и пошли в наступление по всем фронтам. Они были жестко настроены уничтожить Майдан в ту же ночь.
Вместо резюме (авторское)
К ночному штурму власть готовилась основательно. В обед, 18-го, Киеве были распечатаны одни из "резервных" складов МВД и титушкам бесконтрольно выдавалось оружие. Подчеркиваю: бесконтрольно. Некоторые, особо ушлые, брали по несколько "стволов" "в одни руки".
Планировалось, что ночью они создадут вокруг Майдана кольцо и когда силовики "вытеснят" людей с площади и те станут отступать наверх - переулками к Михайловскому и далее - титушки будут их расстреливать.
И эта была не единственная деталь кровавого плана. Остальные подробности, а также о том, почему его не удалось реализовать сполна, вы прочтете уже в книге. Слишком длинный и непростой этот разговор.
Книга Кошкиной должна выйти в конце зимы - к годовщине победного завершения Майдана. Честно говоря, после этого интервью жду ее с нетерпением и страхом одновременно.
Муся
фото: Макс Левин, EPA/UPG, facebook.com
