Говорим «русская культура», а подразумеваем «Пушкин с балалайкой»: интервью Азара с Ройтбурдом
На днях портал «Медуза» опубликовал занимательное интервью российского журналиста Ильи Азара с украинским художником Александром Ройтбурдом. Говорили об украинской культуре, пропаганде, «репрессиях инакомыслящих» и Бандере – о чем еще, собственно, любят спрашивать российски медийщики?
Текст прелестен и познавателен. Насчет адекватности и светлого ума Ройтбурда сомнений у меня не было, а вот о либеральном журналисте Азаре я узнала много интересного. Приведу наиболее яркие фрагменты интервью.
Самое замечательное – это, конечно, вопрос Азара о том, что есть украинская культура, заданный после спича Ройтбурда об отношении к этой самой культуре в Одессе.
– Под украинской культурой вы имеете в виду Тараса Шевченко?
– Я имею в виду украинскую культуру.
– Народную?
– Почему? Амплуа народной, фольклорной культуры – это то, что было для украинской культуры разрешено в [Российской и Советской] империи. Что такое украинцы? Это кухня – галушки, борщ, – это мелодичная народная песня и это фольклорная культура и литература на темы малороссийской жизни. Неслучайно в империи сначала запрещалось издание любых книг на украинском языке, а позже были запрещены переводы. Только через русский язык можно было как-то интегрироваться в глобальную культуру.
Украинская культура – это не только Тарас Шевченко. Это модернизм, это символизм, начало ХХ века, это неоклассика, это аналог акмеизма, это украинский футуризм. В 1933 году всех посадили – например, авангардный театр Леся Курбаса. А в 1937 году всех, кого отправили тогда в ссылку, собрали и расстреляли в Карелии. Вся украинская культурная элита была физически уничтожена, и такого не было нигде.
– Виктор Ющенко попытался построить национальную идею Украины во многом на Голодоморе. Это правильно?
– Правду о Голодоморе сказать надо было. В том, чтобы делать из этого государственную религию, как из Холокоста или армянского геноцида, есть понятные плюсы и минусы. Ющенко делал все очень наивно, прямолинейно, так как был человеком сельской культуры. Поэтому люди с городским мышлением на это не очень повелись, это было неэффективно. Я считаю, что национальная идея может основываться только на национальной культуре.
Естественно, Азар не мог не затронуть тему украинской пропаганды и борьбы с инакомыслием.
– Украинская пропаганда во многом пытается походить на российскую, но с обратным знаком. Вам это кажется серьезной проблемой или нет?
– Как говорил Жванецкий, любой конфликт – это борьба невежества с несправедливостью. Так вот, русско-украинский конфликт в этом смысле – это борьба какого-то бессовестного цинизма с наивом. Я не думаю, что украинская пропаганда достигнет когда-нибудь такого умения создать абсолютно параллельную реальность, никак не контактирующую с реальностью, как российская. Все попытки – это просто жалкий дилетантизм, и в основном они от скудоумия. Вот наши сделали сухой, документальный, объективный фильм о событиях 2 мая, но он далеко не такой эффектный, как фильм Мамонтова «Ожог», где идет игра на эмоциях, где используются страшилки, где притягиваются друг к другу за уши и склеиваются какие-то не имеющие прямого отношения друг к другу факты. Это болезненная проблема.
– Сложно судить со стороны, но и некоторые украинцы говорят, что на Украине началась борьба с инакомыслием. Есть проблемы у части политиков и журналистов. Например, арестован Руслан Коцаба, который выступал против войны.
– Не против войны, а против мобилизации. Знаете, что было бы не в Советском Союзе даже, а в Англии Черчилля с журналистом, который выступал бы против призыва в вооруженные силы? Человек, который в условиях войны выступает против мобилизации, – это агент врага.
– То есть пацифизм в нынешних условиях невозможен?
– Я понимаю, что есть люди, которые принципиально против войны, и я их понимаю. Но когда люди начинают пропагандировать в воюющей стране отказ от войны, то они являются пропагандистами поражения от напавшей страны. Я не считаю нужным игнорировать факт российской агрессии. Идет война народная, гибридная война.
При этом я понимаю тех россиян, которые знают, что без краха путинской России ничего хорошего в России не будет, и они желают краха этой России. С Украиной немножко другая ситуация.
– А убийство Бузины…
– Я всегда цитирую Юру Володарского, который сказал: «Те, кто убил Бузину, еще большие му**ки, чем сам Бузина».
И, наконец, прозвучал вопрос о запрете российских сериалов.
– Если вернуться к русской культуре, как вы оцениваете запрет на российские сериалы?
– То, что их запретили – это не демократичная мера. Этим она плохая, но это единственное, чем она плохая, потому что в остальном это очень хорошо. Это отвратительная продукция, она играет на человеческой тупости, низменных чувствах и является проводником страшных идеологий.
– Так ведь можно далеко зайти – запретить русскую литературу, русскую музыку.
– Русскую литературу и музыку запрещать не надо, но я лично для себя произвел ревизию русской литературы. Я понимаю, что то, с чем мы столкнулись, в значительной степени является следствием русской культуры, которую я всегда считал духовной родиной. Это очень болезненный процесс. Все равно перейти из одной культуры в другую – это не пересесть из одного автомобиля в другой, так не бывает.
– Кого вы выкинули в результате ревизии?
– Кто я такой, чтобы выкидывать? У меня просто повысился порог неприятия. Когда в 2004 году была первая серьезная попытка навязать Украине имперскую волю, я купил себе телевизор. До этого я лет семь его просто не смотрел. И вот включил я какой-то российский канал, где шел очень интеллигентный и достаточной глубокий фильм о Тютчеве. В фильме была выстроена линия Тютчева и империи, и я понял, что народ стоит на Майдане против этого Тютчева. Хотя его стихотворение о безумии – одно из самых гениальных стихотворений в мировой поэзии.
– А тот же Лимонов с его очевидной антиукраинской и имперской позицией?
– Лимонов сейчас как личность отвратительный, но ранние стихи я перечитываю и прихожу в восторг. Я люблю ноконформистского Лимонова, ранние стихи, и он для меня не перестает быть великим русским дадаистом. Так же, как какое-то антиукраинское стихотворение Бродского не меняет мое отношение к «Письмам римскому другу». Ну, мало ли что.
– А если вдруг и Лимонова запретят?
– Я не вижу пока что тенденции к запрету Лимонова. Во время Майдана я зашел в книжный магазин и увидел полку ЖЗЛ. Это было страшно. Это Сталин, Берия, вся его тусовка, Иван Грозный, какие-торусские полководцы, совковые полководцы, такое все кондово-черносотенно-коммуняцкое. Полка «история», а книги в основном у нас русские, заставляет содрогнуться. Поэтому какой-то фильтр на пути этой продукции меня не пугает.
По-моему, отличное интервью, в который раз подтвердающее: у российских «либеральных» журналистов либерализм потрясающим образом уживается с абсолютно имперским сознанием, но признать это они упорно отказываются. Теперь непременно при случае буду спрашивать у коллег из РФ, что они имеют в виду под российской культурой – Пушкина или балалайку? И удачной ли была попытка построить насциональную российскую идею вокруг георгиевской ленточки?
P. S. Как признался в ходе интервью Илья Азар, он«в какой-то степени вырос на «Улице разбитых фонарей» и на «Бандитском Петербурге». Это многое объясняет.
Муся
Фото: bit.ua
