Как Сергей Жигунов снял «Трех мушкетеров», и что из этого получилось
На днях я соблазнилась сходить на пресс-показ новой картины «Три мушкетера». Во-первых, потому что это режиссерский дебют известного актера и продюсера Сергея Жигунова. А во-вторых, как бонус обещали встречу с ним самим. Как же было такое событие пропустить! К тому же в Москве премьера прошла довольно-таки шумно. Но, конечно, я понимала, что мне, как и всем выросшим на картине Юнгвальда-Хилькевича, будет очень тяжело и практически невозможно удержаться от сравнений.
По легенде, когда-то Сергей Жигунов, выступивший в середине 90-х годов продюсером других произведений Александра Дюма - «Графиня де Монсоро» и «Королева Марго», пообещал Михаилу Боярскому не прикасаться к «Трем мушкетерам». Дескать, самый главный д'Артаньян Советского Союза сказал, что хочет умереть с жезлом маршала Франции. (Напомню, что сага д'Артаньяна заканчивается тем, что буквально за несколько минут до своей кончины он получил этот самый жезл.)
Но гардемарин не сдержался. А на сакраментальный вопрос журналистов «Зачем?» ответил, что в последнее время ощущается дефицит романтического кино, а также исторического. И даже привел примеры неудачных попыток своих российских коллег. Интересно, что при этом себе лично за режиссерский дебют он поставил оценку 4+, поскольку получилось практически все, что хотел снять.
Правда, вначале Жигунов не собирался лично делать фильм. Он долго искал режиссера, но все почему-то отказывались. (Интересно, почему?) И вот, наконец, он решил посоветоваться с Вадимом Абдрашитовым, который знает всех и вся, поскольку, по словам Сергея Жигунова, «уже лет тридцать подписывает всем во ВГИКе дипломы». Абдрашитов долго слушал, что тот хочет снять, а потом сказал: «А ты сам снимай!» «Так что в ответе за все Абдрашитов!» - резюмировал Жигунов.
«Но ведь не главное, почему я снял «Трех мушкетеров». Главное, чтобы вам понравилось. Вам понравилось?» - спросил режиссер-дебютант у журналистов. «Очень!» - раздался одинокий голос в первом ряду. Остальные вежливо промолчали. Кстати, потом та же барышня, которой очень понравилось, задала Жигунову «каверзный вопрос»: а почему это в его картине все женщины изменяют своим мужчинам? Ну там, королева Анна Австрийская - Людовику ХІІІ, Констанция Бонасье - супругу и т.д. «Понимаете, это так написал Дюма», - начал оправдываться режиссер. А меня осенило: девушке просто повезло, поскольку и не читала роман до этого и, видимо, не смотрела ни одной экранизации. Уверена, все продюсеры и режиссеры, снимающие ремейки, рассчитывают на вот такие чистые листы.
Продолжая тему женщин, Сергей Жигунов заметил, что его как мужчину очень расстроили «прихихикивания» дам в эпизоде, когда королева Анна в ответ на вопрос короля, почему она так редко доказывает ему свою любовь: «Да ну что вы! Я только этим и занимаюсь!» «Реакция женщин в зале была такой, будто это какой-то профсоюзный заговор!» - улыбался Жигунов. А в целом он был доволен реакцией публики: смеялись, где надо, плакали тоже в строго обусловленных местах. (Это он рассказывал о российской премьере). Правда - вот странно, - все зависело от возраста: молодежь во время сцены гибели Констанции плакала, а люди постарше смеялись.
Я тоже не удержалась от ехидных замечаний. Ну представьте себе: Миледи видит в окно мушкетеров и понимает, что с Констанцией пора кончать. Правда, в этой картине она не травит ее ядом, а убивает кинжалом. Я не знаю, сколько времени понадобилось д'Артаньяну, чтобы добежать до кельи, может, полчаса. Потому что Констанция, вместо того чтобы умереть, еще и письмо успела написать ровным почерком: «Дорогой мой д'Артаньян...» И вот молодой любовник, наконец-то, вбегает в келью. Там, видимо, много мебели, потому что он не замечает сразу возлюбленную, а вот только это письмо. Он его читает. Тут сзади появляется Констанция. Слезы, сопли, кровь. Все. Занавес!
Вообще, таких красочных эпизодов в картине много. Как сказал режиссер, критика в Москве кусалась. Особенно за самые лучшие, с его точки зрения, удачные сцены. Например, с мертвым Бэкингемом.
Ой, а можно я тоже не удержусь?!))) Меня эта сцена тоже впечатлила. Итак, королева Анна в своем шатре на постели находит записку: «Жду Вас в Х часов». Это ничего, что записка лежала вот так, а не была передана как-нибудь украдкой, ведь ее обнаружение грозило бы Анне как минимум ссылкой в монастырь? И ничего, что до этого она плакала на груди у своей кастелянши: «Вокруг одни предатели! Ну, никому нельзя верить!..» И вот Королева спешит на свидание. Как и раненый Бэкингем, которому врачи запрещают: «Любая дорога для вас сейчас - смерть!» Но как же он может не прийти! Следующий эпизод - королева на берегу какого-то водоема заламывает руки: «Ну где же он?!» В это время в кустах кардинал Ришелье со своим подельником Рошфором комментируют все происходящее, как современные комментаторы футбольный матч. «Как только они встретятся, королеву нужно будет арестовать!» - резюмирует кардинал. И вот, наконец, появляется лодка. Плывет так, будто рядом не идут военные действия, да и тайное свидание вроде бы не надо так афишировать. Сзади, как на троне, восседает Бэкингем. Но врачи оказались правы - он умер. Убитая горем Мария Миронова, пардон, Анна Австрийская, опять заламывает руки: «Отдайте мне его тело! Я его сама похороню!» Интересно, как? Под кустом? Он же вроде как враг Франции, тайный любовник. Но офицер, привезший тело герцога, долго перечисляет все его титулы (их и в действительности было очень много, но почему-то момент уже не кажется трагичным, а скорее - комичным, потому что все ждут, когда же он объявит, что тело достанется Англии). И вот список закончен и офицер сообщает, что таки да героцог будет похоронен в Англии. «Какая трагедия!» - говорит Ришелье под кустом и уходит.
На всю эту красоту потратили 12 миллионов. Могли бы и больше, но просто снимали быстро - всего за 64 дня. А деньги тратятся на съемочный день. Торопились так, что, например, даже драки Мишель Карлье ставил не на площадке, а в Москве в спортзале. Мне, правда, драки как-то не удалось рассмотреть. Потому что на экране все мелькает: вот нога, шпага, сапог. Все бегом-бегом-бегом. И даже не показывают поверженных врагов. Или почти не показывают. И при этом быстро-быстро играет Лондонский симфонический оркестр (Жигунов, намучившись с российскими музыкантами, решил не мелочиться. Правда, и песен в картине не будет - чтобы со старым фильмом не сравнивали). В общем, пересказать смачно, как в детстве - «а он его шпагой, а тот ему на голову корзину надел...» - не удастся. Хотя, наверное, трюки были поставлены мастерски. Жаль, что из-за монтажа этого не удалось рассмотреть.
Да и вообще все как-то так быстро происходило, как будто книжку читаешь после курсов скорочтения. Но мы-то ладно - сюжет знаем, догадываемся, кто кому Рошфор. А вот девушку из первого ряда жаль: она, поди, даже не догадывается, почему, собственно, так враждовали мушкетеры короля и гвардейцы кардинала. Это ж не фашисты с красноармейцами. А вроде даже как все французы.
Ну и, конечно же, надо сказать пару слов об актерах. Жигунов, например, считает, что ему очень повезло с д'Артаньяном. Это почти что дебют в кино молодого артиста Риналя Мухаметова - сейчас на экраны выходит еще один фильм с ним. (А если бы, глядишь, Кирилл Серебренников был бы таким добрым, как Жигунов, то парень снялся бы и у самого Никиты Михалкова. Но Серебренников не отпустил, сказал, что с его картиной у юноши, может, карьера сложится, а у Михалкова - еще не известно). Д'Артаньян-Мухаметов, безусловно, хорош собой - девочкам понравится. Особенно хорошо он улыбается. Постоянно. Даже иногда, кажется, что он просто дурачок («А что это так жужжит?» - «Это пули летят!» - «Боже, как красиво». И опять мечтательно улыбается...) Вот мы помним, что д'Артаньян был вспыльчив и драчун. А этот - такая милашка, даже не понятно, почему столько дел наворотил.
Юрий Чурсин («Хиромант», «Простые истины») внешне даже чем-то похож на Вениамина Смехова. Только когда мы смотрели на Смехова-Атоса, понимали, что это благородный дворянин, который молчит, потому что многое в жизни повидал. Чурсин тоже молчал. Правда, почему-то все время казалось, что ему просто нечего сказать. Но зато в какой-то момент при воспоминании о Миледи у него в глазах появилась какая-то пелена. Я даже подумала о чудесах компьютерной графики...
Кстати, надо отметить, режиссер Жигунов за своих артистов готов броситься в бой. Дескать, не стоит сравнивать их игру со старыми артистами. Мол, я у мамы спрашивал, были ли звездами актеры той картины (ну, кроме Боярского), так она сказала, что нет. А вы посмотрите еще в «Википедии» фильмографию «стариков» и этих мальчишек - у нынешних мушкетеров список ролей раза в три длиннее-то будет. (Будто Жигунов не знает, что удачно сыгранные роли не всегда гарантировали пожизненную славу актеру. А иногда и наоборот мешали - режиссеры уже не видели его в другом амплуа).
Но вот в чем я точно уверена - в удачном прокате картины. Тут Сергей Жигунов абсолютно прав: многие посмотрят хотя бы ради сравнения. Как и я. А жезл все-таки останется у Боярского. Потому что он лучший.
Ваша Дуся
Текст: Людмила Троицкая
Фото: Максим Лисовой
