Виталий Чирков: "Писать, думая не о себе, а о читателе, вообще почти никто не может"

Виталию Чиркову, главреду женского журнала LQ, я дала подпольное имя Эллочка. Эллочка – это любимая виртуальная женщина Чиркова, созданная им же самим. Эта барышня – идеальная читательница его журнала. Она созревала в сознании Виталия последние годы достаточно быстро и теперь заставляет его анализировать глобальное «жопное» чувство, которое в последнее время у Чиркова обострилось. Чирков рассказал мне, что такое «жопное» чувство, и какие у этого чувства есть подвиды, и поделился тем, как и с кем он жил до Эллочки.

- Насколько я знаю, ты долго работал за границей и редко бывал в Украине...

- В 1991-м мы с семьей эмигрировали в Израиль, где я жил и работал до 2003-го. А медиа я начал заниматься случайно. Началось все с КВН. Я учился на педиатра в Донецком медицинском институте и играл в КВН в сборной Донецка. Позже она называлась Dream Team. В 1992 году собралась сборная КВН Израиля для первой масляковской международной игры СНГ ‑ Израиль. Я в ней участвовал. Там познакомился с моим первый главным редактором - Марком Галесником. Он создал в Израиле юмористическую газету «Беседер?», это на иврите означает «В порядке?». Очень смешная газета, она и сейчас выходит. Если сравнивать, то она в одном ряду, например, с журналом «Красная бурда». С нее все и началось. В то время в Израиле была русскоязычная пустошь. Нужно было создавать русскоязычные медиа. А кому этим заниматься, как не людям, которые ничего в этом не понимают?

Медиа я начал заниматься случайно

Сегодня там три «русских» радиостанции, пять или шесть газет, куча рекламных агентств, работает телеканал «Израиль плюс». К созданию всего этого я так или иначе был причастен. Да, я же еще выпускал а Израиле прекрасный мужской журнал. Назывался «Мастер М». Сам придумал.

Время было прекрасное - открылся новый рынок - миллион новых жителей страны. Ничего для них в медиа не было. Например, не было русскоязычного радио. Подумали: сделаем радио? Вообще - говно-вопрос.

- Ничего себе говно-вопрос. Ты же никогда этим не занимался.

-Я же был не один. Мы с моим другом Мишей Шейтельманом (ныне - генеральный директор латвийского телеканала ТВ-3) придумали, что нужно сделать радио. Пришли на иерусалимское радио, которое вещало только на иврите, и сказали: «Мужики, мы хотим у вас вещать на русском языке». Нам ответили, что нет лицензии на русский язык. Мы сказали: «Нет, ваша лицензия языки не включает, потому что, когда давали лицензию, то не думали, что нужно будет вещать на еще одном языке». Нам ответили, что нет времени, потому что они вещают с 6-ти утра до 12 часов ночи. Мы ‑ им: «Фигня вообще, потому что мы хотим вещать с 12 часов ночи. К тому же вы нам за это ничего не платите. А вся реклама, которую мы принесем, - это наша реклама». Они долго ржали, говорили, что это бред сивой кобылы. Не зная про радио ничего, мы с Мишкой пришли в студию в 12 часов ночи, правда, часа четыре подумали, как это все назвать и что нести в эфире. И придумали программу под названием: «В рабочий полночь». Мы так и говорили: «В эфире программа «Рабочий полночь». Привет всем, кто сейчас несет трудовую вахту - проститутки, ночные сторожа и водители-дальнобойщики! Сегодня мы поговорим про зайцев». И несли околесицу. Я приходил с томиком Ленина, Мишка приходил с энциклопедией. Я открывал Ленина и говорил: «Вот что Ленин пишет о зайцах». Дальше меняешь слово «крестьяне» на «зайцы» - и читаешь текст. Получается очень смешно. Мы так проработали три месяца и нашли рекламодателей, которые хорошо, между прочим, платили. Это, кажется, было какое-то пиво. В это время появился чувак с какими-то деньгами, который сказал: «Давайте радио сделаем». Потом примерно такая же история приключилась с телевидением - мы с Мишкой и еще одним другом Юрой Кисиным (он сейчас известный во Франции оперный певец) 4 года вели русскоязычную веселую передачу на ивритоязычном канале. А потом мы создавали русскую партию, например.

- Баллотировался?

- Нет. Я был «политтехнологом». Просто потому, что все равно никто ничего не умел - почему не я? Очень клевое было там время: 91-99 года. Сейчас министр обороны Израиля, например - человек, которого я помогал делать премьер-министром.

Я не вешаю сейчас на себя все ордена. Я во всем этом только участвовал. Тогда медиа создавали человек 20. В 1994 году мы, например, организовали первую в Израиле компанию, которая делала веб-сайты. Антон Носик программировал, Демьян Кудрявцев (ныне - генеральный директор ИД «Коммерсант») учил меня работать в фотошопе. И я лично делал дизайн первого в истории веб-сайта Государственного банка Израиля. На иврите, кстати, который я в тот момент знал через пень колоду.

- Так ты авантюрист...

- Да, это чистой воды авантюризм. Но получилось же...

Тогда медиа создавали человек 20

- Почему занесло обратно в Украину?

- Мой друг Леонид Цодиков пригласил в Киев, шеф-редактором в газету «Сегодня».

Это было очень интересное предложение - совершенно другой масштаб. Все-таки Украина в 10 раз больше Израиля. И я три года с удовольствием проработал в этой газете.

- То есть перед Гужвой?

- Нет, я был его начальником. Я Игоря и уговорил стать главным редактором. Я ушел из «Сегодня» в 2006-м году. Меня позвали работать в МИГ (медиахолдинг «Медиа Инвест Групп». ‑ авт.) директором по развитию.

- Женский журнал - твоя идея?

- Да. Эта идея, как и все хорошее, родилась во время пьянки в ресторане. Пришла одна моя близкая подруга, а в руках у нее было два мужских журнала. Я спросил, зачем это ей. И она очень четко объяснила. Там же, по пьяни, мы всей компанией решили, что надо делать такой же, только женский и он должен называться ЖQ. Потом уже подумал, что это будет слишком, занимаемся же серьезным бизнесом, и придумал LQ. Руководство холдинга поверило в мое ноу-хау. Я многое в мире видел и знаю, что женских журналов, которые сделаны по принципу мужских, нет нигде.

- Нет ни одного стебного женского журнала в целом мире?

- В Голландии есть, например. Но здесь тонкая граница: нужно сделать женский журнал по типу мужского, и не стать при этом феминистским журналом. В Европе, в основном, эти журналы феминистские. И больше в сторону: «Порвем этих мужиков на куски». А у нас был другой замысел, типа: «Мы офигенные девчонки и прекрасно относимся к мужикам». Задача была простой - объединить читательниц по некому интеллектуальному уровню и отношению к жизни. Вот такая идея, ничего хитрючего.

Эта идея, как и все хорошее, родилась во время пьянки в ресторане

- А журналы LQ Driver и Driver почему пропали?

- Мы успели перед кризисом не потратить лишних денег - в автомобильной промышленности серьезный кризис. Пришлось Driver заморозить до лучших времен.

LQ Driver - еще одна моя идея, которая казалась симпатичной. Но получилось так что, то ли мы не нашли фишку, то ли женщины за рулем ничем не отличаются от любого другого человека за рулем. Мы не смогли, в конце концов, собрать журнал так, чтобы он стал цельным и понятным аудитории. Был его испытательный выход в свободную продажу, который дал неплохие результаты. Но стало понятно, что мы не получим лояльных многоразовых читателей. Особого интереса у женщин не оказалось, кроме как: «Ой, я блондинка, я не знаю, как повернуть налево», больше сказать и нечего. Когда нечего сказать, тогда нечего читать. Поэтому мы его совершенно спокойно закрыли еще прошлой весной.

- Вернемся к LQ. Меня удивило, что у журнала нет сайта.

- Это достаточно сложный вопрос. Мы начали с ЖЖ. Решили посмотреть, как это будет работать - сможем ли мы создать комьюнити. И сейчас достаточно серьезно стоит вопрос о том, чтобы сделать полноценный сайт. Причем не сайт журнала, а портал. Журнал как часть идеи и портал как часть идеи. Это требует неких инвестиций, на которые мы сегодня не готовы. Это в паузе до так называемого конца так называемого кризиса.

Когда нечего сказать, тогда нечего читать

- Пауза на полтора года?

- Я думаю, что то, что мы называем кризисом и не закончится уже. Сейчас просто новая реальность. Мы начинаем жить в другом мире, поэтому вполне возможно, что потребительские приоритеты серьезно поменяются. Это может привести к тому, что, например, журнал не будет выходить, а будет портал. Это не значит, что мы собираемся закрывать журнал (улыбается). Пока в стране не работают онлайн-механизмы изъятия денег из населения, журнал будет выходить в традиционном виде.

- Сейчас СМИ кормят нас «устаревшими новинками». Например, тот же «Доктор Хаус». Этим сериалом уже все переболели, но нам транслируют его, как нечто особенное. Продаешь такие «устаревшие новинки» в своем журнале?

- Я бы так жестко не говорил «устаревшие новинки». Это вопрос открытия новых рынков для неких продуктов. Условно говоря, есть «Доктор Хаус». Весь мир начал смотреть его три года назад, мы все прикололись два года назад, потому что скачали сериал из Интернета. Но массовый рынок Украины не качает сериалы из сети. Он потребляет прямыми каналами. То, что СТБ начал его показывать - это зашибись. Они, кстати, очень добрые люди и показывают его чуть ли не каждый день. И никто не должен ждать следующую серию целую неделю, как это делали мы.

Это вопрос применения положительного опыта, который по какой-то причине не применялся на территории нашей страны. Это нормально. Нас, например, очень долго обвиняли в том, что мы фантастически похожи на Esquire. Потому что кусочек, который мы сделали, «700 слов» ‑ интервью с людьми, у них это рубрика «правила жизни». Я не считаю, что мы похожи на Esquire, хотя на него, конечно же, смотрели. Ведь этот журнал показал очень быстрый успех на постсоветском пространстве, что само по себе сверхинтересно. Мы похожи на него не страницами, а идеей создания медиа-инструмента самоидентификации «Я и ты читаем LQ - мы нормальные люди». В советсткое время таким иструментом служил журнал «Новый мир», например.

Нас очень долго обвиняли в том, что мы фантастически похожи на Esquire

Или серия наших офисных постеров типа «Таблица проверки женского зрения», которые развешены в огромном количестве офисов по стране. Идея не новая, так делал журнал «Большой город» в Москве лет 10 назад. Не самоцель - придумать. Самоцель, успешно развить и реализовать.

При этом мы стараемся не «торчать на своих номерах», как-то двигаться. И мне очень не нравится, например, что мы в течение года не делали никакого редизайна и новых рубрик. Другое дело, что существует много ограничений. Во-первых, качество человеческого ресурса, который хочет работать в медиа, сегодня оставляет желать лучшего. Потому что люди в основном решают делиться собственным опытом, которого у них нет. Писать, думая, мало кто может. А писать, думая не о себе, а о читателе, вообще почти никто. И это проблема.

Мне, например, очень сложно делать журнал. Каждую секунду нужно думать о том, что подумает человек, который будет читать LQ, какую информацию или эмоцию он получит и насколько кайфово ему будет после прочтения. Потому что по концепции, мы торгуем хорошим настроением, а создавать его - тяжелая работа, на самом деле.

Мы стараемся не «торчать на своих номерах»

Есть конкретная женщина, для которой мы пишем. Эту клевую тетку мы в последнем номере наконец-то показали миру. Ее зовут Элочка (от LQ). Мы придумали Элочку и сняли про нее несколько рекламных мультиков. Ей 32 года, у нее есть ребенок, постоянный мужчина и богатый жизненный опыт. Она зарабатывает нормальное для независимости количество денег, читает книжки, смотрит кино, зацепила жизнь в Советском Союзе. Для нас последний факт важен, потому что таким образом мы вычленяем людей определенного склада и цитатного ряда. Потому что очень сложно быть подружкой для 18-летней, когда тебе 35.

- В исходных данных журнала вообще не указано ни одного журналиста. Все фрилансеры?

- Да. Экономически и смыслово очень неправильно иметь штат для такого журнала. Он же выходит раз в месяц. Есть мозговой центр и «агенты», которые получают задания в соответствие со своими сильными сторонами. Есть украинские журналы, которые работают штатами. Чаще всего это журналы, которые достаточно много заработали и не очень понимают, куда потратить деньги. И в результате, до октября-ноября, они тратили их на рост собственного штата. Это очень удобно: у бьюти-редактора шесть помощников, 8 штатных фотографов. Мы живем сложнее. Нас, по сути, всего шесть-семь человек, которые физически делают этот журнал.

Писать, думая, мало кто может

- С таким подходом работать достаточно удобно.

- С одной стороны да, с другой - нет. Работать с внештатниками достаточно тяжело. Особенно, когда они разбросаны по всему свету. «Смерть дедлайну» ‑ лозунг любого фрилансера.

- Расскажи больше об авторах. Есть информация, что в журнал пишут люди из восьми стран. Почему такой подбор?

- Из 14-ти, на самом деле. Этот подбор достаточно случайный. Не было задачей делать журнал international. Идея была в том, чтобы попытаться собрать все лучшее и «доступное» для сотрудничества. Доступное потому, что очень многих «съела» Москва, и с ними из-за стоимости практически невозможно работать.

- Профессионализм не равняется стоимости?

- Конечно, равняется. Но до кризиса все вещи были переоценены. Очень серьезно переоценены. И сейчас мы, с одной стороны, находимся в очень удобной ситуации: большинство людей, которые вчера писали 1000 знаков за $100, сегодня находятся в полудепрессивном состоянии. Да, они делают за эти же деньги весь текст, но при этом еще и расстроены. Это плохо влияет на качество их материалов в журнал, торгующий хорошим настроением.

Мы собирали людей, которые работают, у которых жизнь устроена и которых просто прет от концепции нашего журнала. Нам пишут люди из Москвы, из Германии, из Израиля, из Штатов, Японии, Лондона. С ними мы делаем, например, моду семи столиц. Я, правда, не очень люблю то, что мы делаем в этом разделе. Если бы меня спросили, то я бы этого не делал. Почему? По смешной причине: мы непрофессионально это делаем. Есть профессиональные издания типа Elle, Vogue. Просто спросить у подружки, каким кремом ты пользуешься - это одно, а другое - пойти в салон и спросить у профессионала. Но у нас должны быть эти рубрики - таковы правила женских журналов.

- Сколько, в общем, фрилансеров из Украины?

- Мы работаем с украинцами, особенно много среди них талантливых и очень интересных иллюстраторов. Но вернусь к той мысли, которую я уже пытался сказать: просто журналисты мне не нужны. Потому что они очень сильно зашаблонированны и развращены другими женскими журналами и их требованиями к текстам.

Мы собирали людей, которые работают, у которых жизнь устроена

Я не читатель журнала Maxim, но этот журнал офигенный и концепцией, и исполнением. Потому что там каждый квадратный сантиметр направлен на определенного перца-читателя. О нем, об этом перце, думали каждую секунду, пока делали журнал. Ему, этому перцу, должно быть весело и интересно.

Или, например, Esquire. Еще год-полтора назад это был прекрасный журнал. Сейчас ‑ скучный. Это мое субъективное мнение. Там, мне кажется, нужно срочно менять главного редактора. Бахтин - прекрасный главный редактор, но в издании уже забыли, с кем и о чем они разговаривают. Потеряли некую реальность и мою потребность читать каждый номер.

- В последнем номере журнала на обложке было предложение: «Если нужно объяснять, то не нужно объяснять». Как ты руководишь фрилансерами? Ставишь им конкретную задачу или пускаешь в свободное плавание?

- Я отвечу на примере. У нас есть колумнистка Женька Тимонова, сейчас она креативный директор большого московского рекламного агентства. Кстати, она была первым главным редактором журнала LQ - в августе 2007. Получила предложение из Москвы, уехала, но с нами работает. Я вчера ей звоню и говорю: «Жека, колонку надо уже писать. Ты же раздолбайка». Она спрашивает: «Есть тема?». Я говорю, что, вот, у меня в голове есть мысль, тема «Без чего я могу обойтись». Как бы антикризисная история, попытка разобраться в личном перепотреблении. Я сегодня открыл почту и уже видел, что она прислала большое письмо с объяснением, почему она не может это написать. Это то, что я понял из заголовка письма. Мы еще поспорим, тема-то прикольная, если хорошо сделать. То есть мы все обсуждаем. По-честному могу сказать, что наши три редактора, я в их числе, полностью переписываем все материалы, кроме разве что колонки Женьки Тимоновой, текстов Леси Казанцевой и литературных произведений.

- Журналисты недостаточно профессиональны?

- Нет, это не вопрос непрофессионализма. Это вопрос четкого совпадения со стилем LQ. Как мне кажется, мы пока держим некую фишку того, как пишем материалы. И не каждый фрилансер с такой историей справляется. Женьке легко, потому что она здесь работала, она сидела в этой атмосфере и много меня слушала.

На самом деле, очень многое зависит от меня и от того, насколько точно я рассказал концепцию и как точно показал на примере переписывания конкретного материала. У нас были и плохие истории, когда понтовые колумнисты из Москвы писали нам тексты, которые я редактировал, высылал на утверждение, а они говорили, что не будут сотрудничать с нашим журналом, потому что это мудачество, мы козлы и испортили великую идею. А я честно говорил: «Ребята, я не могу это напечатать, потому что вот этот кусок лишний, вот это ‑ говно, вот это ‑ бред, это ‑ ерунда. Здесь нет мысли, все написано из головы».

По-честному могу сказать, что наши три редактора, я в их числе, полностью переписываем почти все материалы

Это не значит, что в журнале нет проходных материалов, балласта. Он есть. Но балласт мы делаем сами, потому что это можно сделать быстро. А вещи, которые мы заказываем, должны быть гвоздями журнала. И если они не соответствуют, то приходится фигачить собственные гвозди. Вот так живем. Вот, например, в какой-то момент мы решили, что не будем снимать fashion-story в Украине. Потому что, когда начали снимать, то поняли, что фотографы стоят запредельно дорого, снимают запредельно хреново, что модели не умеют работать, и что мы не умеем подбирать правильные вещи. Выяснилось, что в мире есть огромное количество фотографов, которые за разумные деньги готовы сотрудничать и отдавать свой fashion, причем прекрасно снятый. Зачем страдать? У меня нет задачи поддержать национального производителя. У меня есть задача поддержать национального потребителя. Поэтому печатать говно, только потому, что оно сделано в Украине, мы не будем.

- Кстати, что пишут в редакционной почте?

- С нами хотят сотрудничать очень много людей. Некоторые присылают уже готовые тексты - очень много графоманов. Это не плохое слово - писать для души это прекрасно. Но какого-то откровения - «Мы нашли супер-героя, который просто берет и клево пишет» ‑ нет. С несколькими авторами мы работали. Что-то даже печатали. Но это не стало системой. В основном люди пишут о своих замечательных эмоциях: муж неожиданно во время прочтения какого-то текста ее как-то так фантастически погладил, и у них был умопомрачительный секс. Или еще что-нибудь. Куча критики.

- В связи с этими письмами что-то меняли в журнале?

- Конечно. Мы-то давно живем в каком-то своем внутреннем мирке. И то, что нам может казаться хорошо, снаружи может выглядеть совершенно по-другому. Мы стараемся прислушиваться к тому, что говорят.

Я, кстати, сейчас нахожусь в некоем творческом кризисе. Это у меня такое «жопное» чувство. Есть глобальное жопное чувство, а есть локальное. Я объясню. Локальное выглядит следующим образом: мы немного устали, нас мало, и еще мы все время гоним. Очень хочется остановиться. У меня сейчас мечта: дождаться следующего спаренного номера «июль-август» и месяц просто поспать. Мы же круглосуточно сидим и ищем, что бы такое запердолить в следующем номере!

Я, кстати, сейчас нахожусь в некоем творческом кризисе. Это у меня такое «жопное» чувство

А глобальное «жопное» чувство - оно другое. Концептуальное. У сетевых журналов такая концепция: «Вот наши читательницы - они вырастают из мультиков и входят Cosmopolitan, подрастают и выходят из него в Vogue и так далее». Эта концепция не дает всплесков, но зато работает вечно. У нас другая ситуация и возможно, Элочка является системной ошибкой. Почему? Я пишу для некоего человека, который будет стареть. Мы с ней будем стареть. И как сделать, чтобы Элочка не старела, я пока не придумал. Как через 5 лет присадить на LQ новых 25-летних? Я не понимаю. Не знаю, на каком языке они разговаривают, от чего прутся, какие книги читают. Либо мы будем двигаться вместе с аудиторией и потом вместе с ней пройдем через теплую пенсию и тихо помрем лет через 30 или я что-нибудь придумаю. Например, поменять себя. То есть найти человека на свое место, который четко поймет концепцию и сможет говорить с новыми Элочками на их языке.

Еще у LQ есть супермиссия - стать первым сетевым журналом, рожденным в Украине. В ноябре Латвия, Молдова, Россия готовы были его просто брать и выпускать. Все почувствовали, что есть аудитория. Вот она, живая, горячая.

Но сейчас уже или пока нет денег. Если бы не кризис, все было бы вообще зашибись. У меня в Риге живет серьезный человек, разбирающийся в жизни, мой лучший друг Михаил Шейтельман. Вдвоем мы с ним фантазируем, где хотим оказаться через 10-15-20 лет. Вместе с ним пришли к очень интересному выводу. У нас, на самом деле, кризис перепотребления, а не перепроизводства. Сейчас все будут сужать свои требования и четко определяться, как в той самой теме под названием «Без чего я могу прожить» или точнее «Без чего не могу». Нужно создавать нишевые продукты на совершенно четкие аудитории. За это будут платить. Это как кабельное телевидения в Штатах - плати и смотри. В этот момент ты не зависишь от рекламы, а только от качества и востребованности своей продукции.

Сейчас все будут сужать свои требования и четко определяться

LQ ‑ самый дорогой украинский журнал. В январе месяце начался кризис. У нас была жопа. Мы не закупили какой-то бумаги, поэтому вышли на тонкой, и не 160 своих обычных полос, а 144. При этом - на 50% дороже. Вместо 15 гривен журнал стал стоить 22 гривны. И наш тираж при этом продолжил расти на 500-600 экземпляров каждый месяц. Это подтверждение нашей с Мишкой теории. Чем точнее ты найдешь ту самую Элочку, не важно в каком бизнесе, тем безоблачнее твое будущее.

Но у нас будет еще одна проблема. Наши дети украиноязычны. Всемирный заговор по внедрению украинского языка как части идентификации украинского народа срабатывает. Я думаю, что все медиа будут на украинском языке ровно через 10 лет. Будет такая же пустошь, как там, в Израиле в начале 90-х. Придут другие люди, для которых украинский язык родной. И будет очень сложно. Джед Санден (издатель KP Media) отреагировал раньше времени. Проекты, которые Джед запускал ‑ «Новинар», «Вона»,‑ он просто сделал переведенный продукт, не учитывая, что по-настоящему украиноязычная аудитория моложе и не готова воспринимать информацию в старых форматах. Видишь, мы снова зацикливаемся на мысли об узконаправленном нишевом контенте, где нужно очень точно совпадать с аудиторией. Только тогда читатели согласятся платить деньги за продукт.

Придут другие люди, для которых украинский язык родной

Вот точно так же никому до сих пор не удалось создать Интернет в Украине. Я имею в виду порталы, сайты, которые действительно ценны. То, что мы все читаем «Корреспондент», не значит, что это хороший сайт.

- «Украинская правда»?

- Нет. Понимаешь, эксклюзив - очень смешная штука. Это может быть эксклюзив информации. В сегодняшнем мире это неинтересно. Потому что любой эксклюзив информации через секунду перестает быть эксклюзивом информации. Есть только одна вещь - эксклюзив отбора и подачи. И никто, по сути, сейчас не занимается эксклюзивом отбора. «Украинская правда» - просто чуть больше на это обращает внимание, чем все остальные. Я так на это смотрю. Никто не умеет это делать. И это проблема. Вот ты говоришь, почему я не делаю сайт LQ. Потому что это - не подработка, а полноценная работа. Выложить материалы - это хрень, это ничего мне не даст. А создать комьюнити, то, что сегодня ценно - это большая серьезная работа. К тому же нужна куча людей, которые должны в ежесекундном режиме держать аудиторию. Это непросто. Но это то, к чему мы должны идти.

Я вывел недавно формулу. Не я ее изобрел, но я ее заново придумал: гораздо проще взять по одному доллару с миллиона людей, чем миллион долларов у одного человека. Украинские медиа до сегодняшнего дня брали миллион долларов у одного конкретного человека. Нет никого, кто берет по доллару с людей, а это значит, что они людям абсолютно не нужны. Они нужны хозяевам, но не нужны потребителям. Поэтому пока у украинских медиа ничего не получается и поэтому нас ждут интересные времена.

Гораздо проще взять по одному доллару с миллиона людей, чем миллион долларов у одного человека

- С тиражами ваша теория сработала. Но и рекламы у вас стало больше.

- Да, побольше. Мы очень круто продвинулись в прошлом году. Несмотря на то, что мы не получили сколь-нибудь существенных цифр в рейтингах в TNS. И понятно почему ‑ аудитория, которая к нам пришла, не имеет полчаса времени отвечать на анкетные вопросы.

И, тем не менее нам удалось убедить огромное количество рекламодателей. Во-первых, мы им понравились: журнал начали читать менеджеры рекламных агентств - они же типичные Элочки все! К концу прошлого года мы успешно вышли на ноль по самоокупаемости журнала.

Другое дело, что в тот момент, когда наступил кризис, люди без рейтинга страдают первыми. Поэтому у нас, наоборот, сейчас есть достаточно серьезный откат по доходам от рекламы. Но это нас не очень беспокоит, потому что в момент, когда кризис начался, мы ожидали отката. Поэтому перепланировали бюджеты и нормально сейчас живем.

- Как ты проверяешь, что тексты понравятся Элочке?

- (Показывает на себя и смеется.)

- То есть ты - Элочка?

- Нет конечно, вся редакция. Но именно поэтому я и отрастил бороду, чтобы не потерять половую идентификацию. Шучу! Я очень люблю женщин. И это, может, у меня такая мужская миссия - доставить удовольствие максимальному количеству женщин. Поскольку я не могу на всех жениться, приходится действовать таким способом.

К концу прошлого года мы успешно вышли на ноль по самоокупаемости журнала

Я не понимаю, зачем мучиться. Жизнь - это очень короткая штука

Фото Яны Новоселовой