Александр Ройтбурд: «Предыдущий режим был по своей психологии кровопийцей, а этот – мне милей»
На днях состоялась очередная дискуссия в рамках программы «Культура vs Пропаганда», которую организовывает Форум издателей и Фонд Дарины Жолдак в FEDORIV Hub. И поскольку заявленная тема дискуссии – цензура – меня ужасно волнует, а докладчиками были «лидер мнений» художник Александр Ройтбурд и руководитель «Левого берега» Соня Кошкина, я, разумеется, отправилась в хаб.
Ройтбурд пришел с тростью – как и положено мэтру
Все, что нужно знать об этой дискуссии тем, кому лень читать много букв: Ройтбурд и Кошкина практически во всем согласны друг с другом, оба не смотрели сериал «Останній москаль», оба оптимистично смотрят в будущее Украины, оба не видят цензуры в стране... И только вина предпочитают разные: на втором часу неспешной беседы Ройтбурд спросил у организаторов, полагается ли докладчикам по бокалу вина, после чего даме принесли белое, а мэтру – красное. Модерирующий дискуссию Остап Дроздов воздержался. В остальном обсуждение цензуры в Украине выглядел как слаженный дуэт: Ройтбурд вел, Соня вторила и украшала.
Чтобы завести разговор, Дроздов, справедливо полагавший, что среди сидящих в зале и на диване не найдется сторонников цензуры, готовых отстаивать необходимость ее введения в Украине, спросил у докладчиков, в каких случаях они сами себя цензурируют. Ройтбурд как вольный художник сказал, что делает это по простому признаку: избегает высказываний, которые для него неприемлемы. И тут же рассказал, что в своей работе допускает кое-какие ограничения, если речь идет о желаниях, вкусах и предпочтениях человека, который платит за работу. А вот когда он работает на себя – тут уж полная свобода. Наверное, эта точка зрения на свободу слова и высказывания с учетом мнения заказчика понравилась бы многим журналистам, к которым лояльны работодатели, но ни Остап Дроздов, ни Соня Кошкина эту тему в дискуссии не поднимали.
А Соня – в платье с вышивкой с национальным колоритом
Соня высказалась более определенно: самоцензура в ее понимании – это ограничение публикаций, которые могут нанести вред или угрожать жизни людей, живущих или воюющих в зоне АТО. Соня даже привела пример такой самоцензуры: редакция «Левого берега» сняла интервью с освобожденным из плена украинцем, после которого боевики «ДНР» обещали расстрелять оставшихся в плену заложников. Также Соня рассказала о необходимости самоограничения в подаче информации о военных действиях. А по теме – то есть о наличии цензуры в Украине – Кошкина заявила: «По сравнению с тем, что было при Януковиче, в стране не существует цензуры». И затем добавила, что, конечно, немного абсолютизирует, но в целом, с ее точки зрения, дела обстоят неплохо. Почему надо сравнивать нынешнее положение в Украине с положением дел при Януковиче, Соня не уточнила; можно же и Северной Кореей сравнить.
На это неозвученное мною возражение в ходе дискуссии ответил Ройтбурд, заявив, что в конце Майдана у нас было два варианта: революционно разрушить всю систему и строить ее с нуля, но мы выбрали второй путь – менять систему изнутри с помощью максимально легальных средств. И уж коль скоро мы выбрали второй путь, то придется потерпеть всяческие перегибы. Вообще, Ройтбурд был настроен оптимистично, но его оптимизм базировался на цитате из «Писем к римскому другу» о ворюге, который всем «милей, чем кровопийца». Для непонятливых Ройтбурд уточнил, что кровопийским считает режим Януковича, так что эта власть вызывает в нем более позитивные чувства. Из чего я сделала вывод: нынешние власти Украины в понимании Ройтбурда – это режим «ворюг». В этом месте я некстати вспомнила, как художник с радостью сообщал о совместном обеде с семьей премьера Яценюка и что в некотором роде такая доступность – «это то, за что Майдан стоял».
Людей пришло немного, но заинтересованных
Ройтбурд вообще много цитировал: то «великого мыслителя современности В. В. Путина», то Жванецкого о женщине, которая не слушает слов любви, если ей неприятен звук мужского голоса (автор фразы вообще-то Довлатов, но одесситы всегда друг за друга горой) – в общем, демонстрировал эрудицию и широкий контекст.
Разговор коснулся и темы убийств, в том числе Олеся Бузины. Ройтбурд сказал: «Я, конечно, не выйду с плакатом Je suis Buzina» хотя бы потому, что мне было очень неприятно то, что он делал. Но это не повод спокойно относиться к убийству человека, который не был комбатантом, у которого не было в руках оружия, который не был пропагандистом. Он был фриком. Я не знаю, кто его убил. У меня было две версии, сейчас – три: либо это патриоты, у которых чесались руки от того, что никто не наказан, поэтому они решили сами восстанавливать справедливость и начали со знаковой фигуры. Либо ФСБ – как подарок к пресс-конференции Путина, и аргументы в пользу этой версии тоже есть. Есть третья версия: это убийство – и то, и другое. В любом случае это отвратительно. Как сказал Володарский, «люди, убившие Бузину, еще большие мудаки, чем сам Бузина».
Соня Кошкина была предельно конкретна: рассказывала в основном о решениях и сложностях работы ресурса «Левый берег», включая уголовные дела при Януковиче, и презентацию книги, на которую пришли в том числе регионалы, что вызвало непонимание коллег. Соня уточнила: не видит в этом проблемы и приглашала на презентацию всех, кто давал интервью для ее книги. Надо признать, что слушатели так и не поняли, зачем на презентации нужны столь одиозные персонажи, пусть даже и интервьюируемые. Зато Соня подчеркнула, что большинство из приглашенных так и не пришли. И слава богу. Ройтбурд, кстати, заметил, что покинул презентацию, как только среди гостей увидел Новинского. Также Кошкина рассказала о значении «Левого берега» в ситуации вокруг Иловайского котла – по ее мнению, эту тему надо было освещать, и несмотря на звонки из АП, на ресурсе вышли все публикации о жестоких боях, неорганизованном отходе и потерях украинских военных под Иловайском. Соня даже подчеркнула, что если бы не публикации и шумиха, вызванная их изданием, «ситуация могла бы быть хуже». Журналистка из зала уточнила, не считает ли Кошкина цензурой сам факт звонков из АП, на что Соня решительно ответила: «Нет. Мы ведь их послали!»
Обсудили и запрет российских сериалов вкупе с российскими же каналами. Ройтбурд и Кошкина высказались в целом «за», но уточнили, что было бы неплохо четко прописать в законах, на какой период будут действовать эти запреты. Художник даже предложил свой вариант действий: поскольку стране невыгодно вводить военное положение, нужно было просто воспользоваться каким-то эвфемизмом и указать, что запрет российских каналов действует на время, допустим, проведения АТО (формулировка моя, но смысл был именно такой. – Авт.).
Остап Дроздов изо всех сил старался подтолкнуть докладчиков хотя бы к какому-то конфликту мнений, задавая слегка провокационные вопросы. Например, попытался выяснить, не видят ли они в Украине реальной пропаганды, зеркально отражающей российскую? Кошкина категорически высказалась против даже попытки такого пропагандистского подхода и заявила, что «нельзя отвечать злом на зло, и в конце концов правда всегда победит зло». Жаль, что сроки окончательной победы правды над злом всегда неопределенны.
Ройтбурд же, хотя и видит кое-какие проявления цензуры в Украине, списал их на «проявление глупости» нынешней власти, а не на систему. К этим недостаткам и оплошностям он отнес запрет на коммунистическую пропаганду, причем не потому, что он коммунист (скорее, ярый антикоммунист), а потому, что запрет в целом левой идеологии не кажется ему адекватным. По поводу языкового конфликта художник заявил, что русскоязычные каналы надо было не запрещать, а наоборот, создавать. «Вместо того чтобы вытеснять русский язык, нужно было создавать проукраинский, европоцентричный, адекватный русскоязычный канал в Украине с привлечением пользующихся авторитетом адекватных людей из России, грубо говоря, создавать здесь проект альтернативной России, проукраинской и адекватной», – заявил Ройтбурд.
По странному стечению обстоятельств, на днях я прочла блог Павла Казарина о том, что россияне, даже либерально настроенные, действительно пытаются представить себе Украину как «хорошую и правильную Россию», скажем прямо – «Россию-22», которую у них не получилось построить в оригинальной России. И, по мнению Казарина (и моему скромному), идея эта ошибочна, поскольку руками украинцев можно построить только Украину, а уж какая она выйдет, зависит от украинцев и более ни от кого. Интересно было бы посмотреть на дискуссию этих двух людей, но такая беседа пока не состоялась.
Алексей Ковжун явно получал удовольствие от разговоров
Под конец публика стала задавать вопросы, но некоторые из них были настолько сложными и длинными, что ответчики как-то даже растерялись. Хороший вопрос прозвучал от Алексея Ковжуна – о том, как бороться с распространением российской пропаганды и дезинформации в украинском сегменте Интернета. На что воинственный Ройтбурд ответил: «Создавать механизмы закрытия неадекватных и деструктивных сайтов. Я знаю, какие сайты я бы закрыл. Надо спросить грамотного юриста и прописать механизмы, чтобы все это происходило законно». Правда, на мой вопрос, как определить, какие сайты неадекватны и деструктивны, не ответил, однако уточнил, что после войны все эти временные ограничения должны исчезнуть. Точно так же без ответа Соня Кошкина оставила вопрос какого-то журналиста о том, что она думает о самих журналистах, которые травят коллег (прозвучало упоминание о канале «Интер»), а какая-то девушка даже заявила, что программу Савика Шустера закрыли. Кошкина лишь сказала: вопрос не в профессии, а в порядочности людей.
В общем, поговорили все мило, без конфликтов и обо всем.
Ваша Муся
Фото: Максим Лисовой
